делалось следующее заявление: «В соответствии с новостями, полученными из России, наступление русских в Галиции вызвало великий гнев среди русского народа. Несметные толпы собирались во всех больших городах, чтобы протестовать против этого массового убийства русских сыновей. Негодование против Англии, которую все считают источником и причиной затягивания этой ужасной войны, растет с каждым днем. Керенский открыто объявляется предателем народа. Огромные манифестации прошли в Москве, куда были отправлены казаки, чтобы подавить беспорядки. Нынешнее положение не может продолжаться. «Русское слово» заявляет, что в Петрограде недавно было снова введено военное положение. Огромное количество левых социалистов было арестовано за последние несколько недель. Газета добавляет, что многие лидеры крайних левых были вынуждены покинуть Петроград и уехать в глубинки России».

Естественно, почва была хорошо подготовлена для того, чтобы во фронтовых окопах соответствующим образом восприняли вести о настоящих беспорядках 3–5 июля. Они были поданы известными и широко распространенными на фронте «русскими» газетами как восстание пролетариата против правительства «предателя Керенского», который продался английским и французским капиталистам.

Такого же рода нападкам с фронта и тыла подвергались русские солдатские массы на всем протяжении фронта – от Карпат до Риги.

Прорыв немцев под Тарнополем полностью вывел из строя наше Верховное командование – было необходимо сделать все возможное, чтобы восстановить фронт, и как можно быстрее. Генерал Корнилов, в то время командующий 8-й армией, был назначен главнокомандующим Юго-Западным фронтом.

Мои показания начинаются с этого момента; начало повествования, как не имеющее особого значения, пропущено.

Генерал Гутор, чье имя упоминается в начале показаний, в мае был назначен главнокомандующим Юго-Западным фронтом. Другими фронтами командовали: генерал Клембовский (Северный фронт), генерал Деникин (Западный фронт), генерал Щербатов (Румынский фронт); генерал Брусилов был Верховным главнокомандующим, а генерал Лукомский – начальником Генерального штаба.]

Керенский. Генерал Корнилов был назначен главнокомандующим Юго-Западным фронтом при следующих обстоятельствах. Генерал Гутор погиб, и Корнилов показался мне единственным человеком на фронте, способным немедленно заменить его. Тогда казалось, что опасные тенденции его характера – слишком большая стремительность в случае успеха, не представят опасности во время отступления. До того времени, когда эта тенденция станет опасной, было еще очень далеко. Отступление могло ввести в игру все его положительные свойства: решительность, организаторский талант, инициативу и независимость. Таковы были причины для назначения его командующим Юго-Западным фронтом. Другого ничего не было. Лично я считаю эти причины вполне достаточными.

[Решимость активно использовать широкие права военного командира, смелость действовать, не боясь ответственности, не прячась за спину другого, – именно такие качества были нужны в то время. К сожалению, такие качества редко обнаруживаются среди нашего высшего армейского командования. Не стоит забывать, что активная борьба против разрушения армии, против «трусов» и «мешочников», пораженцев и прогерманцев, борьба, которая часто делала необходимой использование вооруженной силы, почти полностью лежала на плечах комиссаров военного министра и армейских комитетов.

Почти весь штат высшего командования был, так сказать, «не годен» для всех практических целей в период с мая по июнь, когда предпринимались наиболее напряженные попытки восстановить боеспособность армии на всех фронтах. И все же истинное возрождение армии невозможно было достигнуть без авторитетных вождей, признанных всей армейской массой. Следовательно, было ясно, почему любая выдающаяся личность, любой инициативный и деятельный человек находил полную поддержку военного министра и получал продвижение по службе. Так же из этого следует, почему я быстро и решительно выдвинул генерала Корнилова, несмотря на изначально «ультимативные» методы его деятельности.