– Хорошо, ваша милость. Я сделаю все, что смогу.

И вскоре девушка появилась в комнате маркиза, неся поднос с ужином. Тут все было перевернуто вверх дном. На полу валялись осколки битых ваз, подсвечники, чернильница, из которой вылились чернила. И вдобавок ко всему пол, кровать и стол были припорошены перьями из разодранной в клочья подушки.

Луи понуро сидел посреди этого безобразия на полу и тупо глядел перед собой. Он был похож на раненого зверя. В волосах и на одежде также покоились перья, впрочем, вся одежда состояла только из ночной сорочки.

Когда притихшая Мари остановилась, едва войдя в комнату и поразившись царившему тут беспорядку, Луи поднял глаза и увидел сосредоточенное лицо девушки, смотревшей на него с трогательным сочувствием. Мари, заметив его угрюмый взгляд, не на шутку перепугалась и была готова тут же бежать обратно и уже попятилась.

– Не уходи… – выговорил маркиз.

– Я принесла ужин и лекарство, – пролепетала она, как бы оправдываясь, что без разрешения зашла в покои.

– Поставь на стол, – усталым голосом сказал маркиз.

Мари послушно поставила поднос. Луи тем временем хотел встать, но едва не упал.

– Я помогу вам, ваша светлость, – протягивая ему руку, предложила девушка. Он молча воспользовался ее услугой и сел на кровать.

– Я принесу новую подушку, – сказала Мари.

– Потом.

– Как вам будет угодно.

– У меня отменный вид, не правда ли? – язвительно заметил юноша.

– Вас можно понять, – сочувственно отозвалась Мари.

– Что ты знаешь? – горько усмехнулся Луи. – И ты все еще сердишься на меня, правда? Сердись, я достоин твоего гнева, твоего презрения. Я негодяй, клянусь честью. Ты не первая, и не последняя – отец правду сказал. Я живу так, как мне нравится, и ни в чем себе не отказываю. Сначала мне было очень весело, но скоро я пресытился… мне чего-то не хватало. И вот появилась Мари – тихая, нежная, неискушенная. Я не мог ее упустить. Я понял, что мне не хватает только ее. Поняв, что она неравнодушна ко мне, я стал добиваться взаимности. Она защищала себя, как умела: выставляла в ответ на жаркие признания нравственные принципы. Но она полюбила меня, и поэтому я добился своего. Она стала моей, да и не могло быть иначе. Еще ни одна женщина, которая мне приглянулась, не отделалась от меня. Упрямые и строптивые все равно становятся моими. Но обычно сдают крепость без боя. И ты права. Наша жизнь – одна большая игра, а я, наверное, неплохой актер. Недаром я люблю театр. А любовь – это излюбленная моя пьеса, где я всегда играю главную роль. И знаешь, кто научил меня этому?

– Знаю, – неожиданно ответила Мари.

– Неужели? – не поверил он. – Бьюсь об заклад…

– Не трудитесь, – перебила она, – вы проиграете это пари. Ваша тетя научила вас искусству обольщения и обмана.

Луи побледнел и смущенно проговорил:

– Кто сказал тебе?

Мари села рядом с ним и невозмутимо продолжала:

– Сперва тетя Жанна сказала мне, что вашей первой наставницей в любви была женщина, далекая от добродетели, разумеется, она не назвала ее. А сегодня я узнала, кто эта дама. Я догадалась по вашему разговору.

– Ты, ты подслушивала? – заикаясь, спросил юноша, и лицо его, до того бледное, стало покрываться красными пятнами.

– Случайно, простите меня, – она помолчала и добавила тихо: – но зато я теперь знаю, что вас оклеветали, а я не поверила вам.

Луи не смел поднять на нее глаз.

– Значит, ты все слышала, – понуро произнес он, – мне так стыдно, что я готов провалиться под землю.

– Не надо никуда проваливаться, – спокойно сказала девушка, взяв его за руку. – Все это уже не имеет значения.

– И ты слышала все?