– Извините, – подавая ей флягу, ответил он и, увидев, что капли попали ей на грудь, достал платочек и спросил:

– Вы позволите?

Она только кивнула. Луи осторожно вытер капли воды. Леонора тем временем сделала несколько глотков и вернула воду. Маркиз, не скрывая своего удовольствия, выпил воды, ведь только что горлышка коснулись губки милой невесты. Леонора томно прикрыла глаза, делая вид, что засыпает. Луи прекрасно знал, что она притворяется, но все же не упустил предоставленную возможность и, как только ему показалось удобным, незаметно приблизился и нежно поцеловал девушку в губки. Она едва слышно вздохнула и «не проснулась». Тогда Луи совершенно осмелел и беззастенчиво принялся целовать ее. Леонора вдруг встрепенулась и строго сказала:

– Вы несносны, сударь. Неужели трудно подождать до свадьбы?

И хотя ее глаза говорили совсем другое, Луи отстранился и пробормотал:

– Простите, сударыня. Думаю, нам пора возвращаться, – и подал ей руку.

Леонора, вздохнув, без энтузиазма согласилась. А Луи, придя в себя, подумал, что слишком увлекся и, действительно, нет никакой необходимости торопить события. Так или иначе, а Леонора станет его женой. Какая тоска!

Как странно: еще несколько дней назад в замке ощущалось лишь присутствие юного задора. Хозяин, его друг, слуги (если не считать мажордома, тети Жанны и экономки) – все молоды. Известие о прибытии гостей оказалось неожиданным. Луи правильно понял цель их приезда и с тревогой чувствовал, что в недалеком будущем его жизнь сильно переменится. Но, что ни говори, юноша не думал, что все может произойти вот так внезапно.

За обеденным столом сидели вместе. Счастливчик этот Люсьен. Так спокойно и естественно держится. Ему нетрудно соблюдать неизвестно кем и когда изобретенные правила этикета. Луи, конечно, за свои шестнадцать уже вышколен. Не зря же на его воспитание тратили столько сил и денег. О, юный маркиз знает, как себя держать. Он достаточно ловок и уверен в себе для того, чтобы не оплошать. Но если у виконта д’Эперне светские привычки превратились уже в неотъемлемую часть его натуры, то неукротимому характеру маркиза все это было изначально чуждо. К счастью, Луи прекрасно подражал, играл, входил в нужный образ, а сообразительность подсказывала ему, где и как себя вести. Тем не менее, приходилось терпеть многое: и тщательно завязанный на шее галстук, и застегнутый на все пуговицы камзол, и безупречную осанку за столом, и чинную размеренную тишину… что ж, если так надо, он не возражает и тем усерднее налегает на филе индейки.

Герцогиня бросила на сына несколько осторожных взглядов и, убедившись, что нынешний обед пройдет без приключений, принялась за еду.

Анна в последнее время очень переживала из-за того, что немного пополнела, но ей грех было жаловаться на свою красоту. И хотя она выглядела слегка усталой, это не лишало ее естественной привлекательности.

Герцогиня Анна совершенно не походила характером на своего супруга. Она была человеком добрым и мягким от природы. Но при всех достоинствах, ее характер был слабым: чуть что – она ахала, падала в обмороки.

Луи был единственным ее ребенком, оставшимся в живых, и она очень избаловала его. Зато теперь вздыхала, что сын отбивается от рук и не нуждается в ее постоянной заботе.

В воспитании сына супруги стояли на разных позициях. Герцог прежде всего воспитывал наследника, а герцогиня – единственного и любимого сына.

Герцог де Сен-Шели тоже поглядывал на сына с каким-то до сих пор никогда не появлявшимся интересом в глазах. Недавно жена печально сообщила ему, что больше не сможет родить. Она становилась матерью девять раз, если не считать выкидышей. Но, увы, Луи так и не приобрел ни братьев, ни сестер. Он и не знал, что этот разговор ускорил развитие событий. Теперь Луи один-единственный наследник. Если с ним что-нибудь случится… а все может произойти, потому что со службой тоже тянуть не стоит. Не в этом, так в будущем году Луи пойдет служить, станет офицером. Его, без сомнений, пошлют на войну, а там все может случиться. Так что он обязан жениться и дать фамилии наследника, лучше не одного.