– Ваша жена? – переспросила Мари.

– Да, он ей чем-то приглянулся, но упаси Боже Люсьена от моей «ненаглядной», он заслуживает лучшего.

Мари подумала и опять спросила:

– Так вас не пугает, что виконт…

– Я похож на пугливого? – Луи развернулся к ней лицом, взял за руку. – Мари, меня не волнует, кто кому нравится, лишь бы я сам тебе нравился, – остальное приложится.

Она заволновалась. Здесь, в темной карете, Мари почувствовала вновь некую притягательную силу, исходящую от Луи. Она знала, что скоро они приедут, очень скоро, и он вернется назад; что он не попросит остаться у нее. И поэтому Мари волновалась: ей так не хотелось расставаться с ним, так жаждала она продлить последние минуты в этой темной карете.

Кажется, они подъезжают… Мари под впечатлением своих чувств невольно сжала его руку. Она не видела, но подумала, что Луи улыбается. Не выдержав напряжения, она вздохнула.

Карета остановилась.

– До встречи? – вопросил он.

– Благодарю вас, сударь, вы доставили меня домой, как и обещали.

Герцог не выходил и осторожно повлек ее к себе.

– Луи, – только и выговорила Мари.

Он притянул ее к себе и без церемоний запечатлел волнующий поцелуй. Мари с такой готовностью ответила ему, что Луи засмеялся от удовольствия, чуть отстранился и, сказав:

– Пора, – как ни в чем не бывало, открыл дверцу и выбрался наружу, протянул руку даме.

Мари, едва опомнившись, вышла из кареты. Ей хотелось броситься ему на шею, но Луи уже церемонно склонился над ее рукой. Она попрощалась с ним. Луи же сказал:

– Я зайду на днях.

В это же утро герцогу предстоял неприятный разговор со своими дамами. Уставшие и сонные, все трое возвращались с бала. Уже заметно светало, в карете угловато двигались серые тени.

Леонора, никогда не упускавшая случая предъявить претензии, недовольно проворчала:

– Вы, сударь, совсем стыд потеряли. Думаете, я не знаю, с кем вы удалились?

– Это не ваше дело, – холодно отозвался герцог.

– Я ваша жена, а вы бегаете за шлюхой и оказываете ей королевские почести.

– Во-первых, выражайтесь прилично, а во-вторых, меня Люсьен попросил, – попытался объяснить Луи, но Леонора не дала ему говорить и затараторила:

– Конечно, он же специально для вас ее привез, это и невооруженным глазом видно. Вы бесстыдны до безобразия.

– В конце концов, я не обязан оправдываться перед вами, – рассердился Луи, – подумаешь, отлучился на четверть часа, а у вас уже истерика.

Леонора хихикнула и снисходительно заметила:

– Да за четверть часа вы и святую соблазните…

– Еще одно слово…

До сих пор молчавшая Элен наконец вступила в перепалку:

– Будет вам, – сказала она ровным голосом, – из любой мелочи скандал устраиваете.

– Но, мама, вы же видите, как он себя ведет…

– Помолчите, Леонора, и вы не безупречны. А вы, сударь, тоже хороши. Ваше имя и так у всех на устах, а вы никак не остановитесь: чем дальше, тем безрассуднее.

– И вы туда же, тетя, – нервничал герцог, – не хотите, не верьте, мне это безразлично.

– Успокойтесь, мы ничего не скажем Анне.

– Мама, – возразила Леонора, не зная, куда девать свое возмущение.

– Да, мы не скажем, – повторила Элен и добавила: – хотя, мне кажется, она и так узнает.

– А вот это уже мое дело, – заявил Луи.

– Я и не спорю с вами.

Воцарилось молчание. Луи исподлобья поглядывал то на Леонору, то на Элен, чувствуя себя неуютно рядом с ними. Слава богу, на этот раз Элен хоть чуть-чуть защитила его от нападок жены. Как же ему все это надоело! Он еле дождался, пока карета подкатит к особняку, поспешно высадил женщин и поскорее устремился в свои апартаменты, где его никто не мог потревожить, разве что матушка.