Вскоре появился перевал. Колонну остановили солдаты и милиция. Стали проверять документы и багаж. Сейчас вспомнил про свои свёртки на заднем сидении, о содержании которых ничего не знал.

– Вот мы сейчас влипнем! – забеспокоился сам. – Спросят за мои свёртки, а даже не знаю, что там имеется.

– Да, уже и смотреть поздно. – согласился Балтаджанов Камил. – Скажи, что это подарки на свадьбу и зарплата рабочим. Думаю, что тебе поверят и сумки проверять не будут. Ведь у тебя такой интеллигентный вид.

– Предъявите ваши документы. – сказал капитан милиции, подойдя к нашему автомобилю. – Что в свёртках?

– Зарплата рабочим предприятия и подарки на свадьбу. – сказал, капитану милиции, предъявляя паспорт.

Капитан милиции ощупал мягкие свёртки. Заглянул в свёртки с какими-то там жёсткими предметами в них.

– Вот такие, как вы, создают повод для террора. – строго, сказал капитан милиции, возвращая нам документы. – С такими деньгами надо ездить с большой вооружённой охраной, а не просто в автомобиле. Понятно?

– Понятно! – ответил менту. – Следующий раз так поступим. Мы оба не подумали об опасной дороге с деньгами.

Караван машин медленно двинулся на перевал. По обе стороны дороги валялись разбитые машины. Два автомобиля, в которые попали автоматные очереди, были разорваны в клочья.

На перевёрнутом микроавтобусе, возле которого стояли боевики и гражданские люди, видны многочисленные потоки крови и разорванный металл, от сильного взрыва.

Выходит, что их всех тогда поразило взрывной волной и осколками.

Никто из боевиков и гражданских тут не остались живыми. Никаких свидетелей трагедии здесь не осталось. Как ни прискорбно, то, что случилось здесь, но этот взрыв и гибель людей, спасли меня и Гиззатулина Нигмата. Тут нет ни одного свидетеля, кто бы мог сказать о нашем присутствии здесь.

Жалко только Гиззатулина Нигмата, что он может остаться инвалидом на всю жизнь, а он ещё совсем молодой. Даже семью себе он не успел создать. Совсем недавно закончил службу в армии. Только он жить начинал и такая трагедия.

После опасного перевала дорога пошла вниз в сторону Душанбе. Встречных машин не было. Балтаджанов Камил потихоньку стал обгонять на своей "Волге" все бортовые автомобили.

Пользуясь интервалом и промежутками между машинами. Перед посёлком Ляур мы окончательно обошли караван и вырвались вперёд каравана в сторону Душанбе, огни которого мелькали в сумерках вечера впереди нас.

– Подвези во Фрунзенский райком партии. – сказал, Балтаджанову Камилу.

– Оттуда уеду на автобусе.

Наша "Волга" повернула на улицу Нигмата Карабаева и устремилась в сторону цирка. Сразу понял, что Камил Балтаджанов хорошо знает Душанбе, так как он не поехал по круговой дороге, как обычно делают большинство приезжих или те, кто плохо знает город.

Через цирк вокруг армянских домов, на Профсоюзную улицу, где находится райком партии, намного короче путь. Всего нам минут десять надо ехать.

– Спасибо, Камил! – сказал, забирая свои свёртки из машины. – Скажи Рузи, что ты уже довёз меня целым.

– Обязательно скажу. – ответил Балтаджанов Камил, отъезжая от райкома партии. – Сейчас буду звонить.

С тремя свёртками в руках поднялся в кабинет Насырова. Секретарши уже не было на месте.

Но знал, что Насыров Сухроб в своём кабинете, его чёрная "Волга" стояла на площадке возле здания.

– Уже за тебя переживал! – взволнованно, сказал Сухроб, когда вошёл в кабинет. – Мне Рузи звонил час назад. Сказал, что вы уехали сразу после обеда в сторону перевала, а там был какой-то террор.

– Террор был ранним утром. – пояснил ему. – Из-за него мы там с Гиззатулиным Нигматом попали в аварию. Машина и легко отделались, а вот Гиззатулин Нигмат находится в больнице. У него нерв нарушен.