– За границу не поеду. Своё давно отслужил. – сразу, запротестовал. – У меня семья.

– Да никто тебя никуда не собирается отправлять! – возмутился Юрий Филимонович.

– У меня уже было такое. – продолжил, протестовать. – В результате чего потерял первого ребёнка, свою родину, стал кровным врагом. Пришлось иммигрировать с юга на север.

– Прекрати бунтовать! – закричал на меня второй секретарь парткома. – Нам нужен здесь на месте свой художник-оформитель. Надо нам оформить военизированную автобазу-2937.

Нет ни одной наглядной агитации в городе и в районе. Художественный Фонд в Душанбе не справляется со своей работой в районах. С других городов и республик к нам художники ни едут.

– Вас понял. – прервал, длинную речь Юрия Филимоновича. – Когда выходить на работу?

– Вот это другое дело! – удивлённо, воскликнул Поносов. – Да хоть завтра утром. Туда можно первый раз пешком пройти. После за тобой закрепят машину до конца твоей жизни.

– Умирать не собираюсь и машину за мной закреплять не надо. – вновь стал бузить. – Жил в горах и в миллионных городах всюду доверял лишь своим ногам. Транспорт вообще не люблю.

– Вот даёт! У тебя на всё протест. – с удивлением, сказал Поносов. – Дай мне хоть слово сказать. У любого спросишь, где находится автобаза-2937. Весь город, это место знает. Там спросишь директора Абосса Додорджановича Додорджанова или парторга Васильева Сергея Петровича. Скажешь им, что от меня.

Дальше сами во всём разберётесь. Сейчас придёшь к себе домой посмотри в окно в сторону дома твоей мамы. Там дальше у реки автобаза2937. Забери свой партбилет.

На учёт тебя поставит твой парторг. Если тебе нужна будет моя помощь обращайся ко мне в любое удобное для тебя время. Вот только в трусах пьяным по ночам не бегай.

Всего тебе доброго! До свидания! Ты не один. Мне надо работать с людьми. Больше не бузи. Мы пожали друг другу руку. Тут же вышел из кабинета, за дверью которого скопился народ.

С этого момента понял, что в парткоме просто так штаны не протирают. С такими как коммунистами надо крепкие нервы иметь. Сколько лишнего наговорил и ещё бузил, а он меня терпеливо слушал. Живёт Поносов где-то напротив моей мамы иначе откуда знает про трусы.

– Ну, что, Людмила Эммануиловна! Прислушиваться к словам мужа надо. – прямо от двери при входе в квартиру, обратился к жене. – Ты первого июня начинаешь работать, а завтра с утра художником-оформителем на автобазе-2937. Иди посмотри в окно.

Там за домом моей мамы у речки находится место моей работы. С завтрашнего дня весь город и весь район в моём распоряжении. Здесь единственный художник. Помнишь, как было у нас в Шелковском районе.

Посмотрел в сторону жены и понял, что ни надо мне было этого говорить. Конечно, она всё прекрасно помнила о Шелковском районе. Именно там при нашей благополучной жизни мы потеряли своего первого ребёнка.

Нашу дочку Анжелику. До сих пор в смерти дочери виню себя. Если бы больше внимания уделял своему ребёнку, а не богатству семьи, то не было бы беды.

На следующее утро встал до рассвета с первыми петухами. Принял холодный душ. Начисто побрился. Хорошо покушал и в предрассветных сумерках не спеша направился по указанному мне маршруту мимо дома моей мамы к месту моей предстоящей работы.

Конечно, ещё ничего ни знал, как будет. Но надеялся, что всё будет прекрасно. Ведь в душе всегда оптимист. Военизированной автобазой-2937 оказалась старая асфальтированная площадка с выбоинами как на таёжных российских дорогах, на которых можно только угробить машину, но проехать на машине нельзя.

На этой раздолбанной площадке такие же раздолбанные грузовые машины. В основном УРАЛ и ЗИС выпуска начала шестидесятых годов. Большинство как металлолом. Вокруг этой площадки нет никаких ограждений и никакой охраны.