В таком случае тоже могу переходить из реальной жизни в фотонное проявление жизни.

– Ты чего бурчишь себе под нос? – спросил Николай, когда вышел из магазина. – С тобой всё в порядке?

– Всё в порядке. – растерянно, ответил ему. – У меня такая привычка вслух оговаривать сюжеты своих будущих рассказов.

– Так ты, что, до сих пор пишешь бесконечную трилогию?! – удивленно, спросил Николай. – Сколько написал?

– Скоро будет три тома полной трилогии. – грустно, ответил Николаю. – Толку никакого. Никак не найду спонсоров на издание.

Мы поговорили пару минут о моих проблемах с изданием книг по трилогии «Прелести жизни».

Затем Николай пригласил меня посидеть в сквере у перекрёстка на улице Бней-Брит. Хотел было сослаться на занятость. Николай стал уговаривать меня посидеть с ним хотя бы несколько минут.

По лицу Николая было видно, что он хочет излить передо мной все проблемы своей жизни. Мне было как-то неудобно отказывать знакомому человеку, который искренне хочет поделиться со своими проблемами, накипевшими на душе за последний год жизни.

Вполне возможно, что Николаю нужна в данное время хотя бы душевная поддержка? Ведь у него в Израиле нет родственников и друзей.

– После того, как мы с тобой расстались, то по городу прошел слух, что ты повесился. – сказал, Николаю, усаживаясь на скамейку под деревом. – Мне также сказали, что перед смертью, ты сжёг столярку Мишеля.

– Возле бильярдной комнаты над рестораном «СССР», где тогда жил, действительно повесился мужчина по имени Николай. – сказал Николай, разливая водку «Александр» в пластиковые стаканы. – Всего однажды видел этого мужчину и лично с ним не был знаком. Даже не знаю причину его самоубийства через повешение. Мне не хотелось, чтобы меня таскали по судам из-за этого мужчины, который повесился радом с моим жилищем.

Поэтому съехал в тот же день, как только мужчина повесился. С того самого дня живу и работаю на помойке, то есть стал бомжем. Насчет сгоревшей столярки Мишеля мне ничего неизвестно.

С того времени, как Мишель уволил меня с работы, больше не появлялся на той улице. Мне не о чём с ним говорить. Хочу собрать деньги и вернуться в Донецк.

– Тебе надо нанять хорошего адвоката и выбить с Мишеля пицуим (деньги за выслугу лет). – напомнил, Николаю, нашу старую беседу. – За шесть лет работы в столярной мастерской тебе причитается, примерно, тысяч пятьдесят шекелей.

– Денег на адвоката у меня нет. – грустно, сказал Николай, разливая водку в пластиковые стаканы по второму кругу. – К тому же, кто будет защищать бомжа, у которого нет никаких прав. Кроме удостоверения личности больше ничего не имею. После того, как меня выгнала жена из квартиры, больше десяти лет скитаюсь по случайным жилищам.

– Пока ты злоупотребляешь водкой, у тебя проблемы никак не закончатся. – сказал, Николаю, показывая на бутылку водки. – Сколько тебя помню, ты ни одного дня не прожил без водки в Израиле. Посмотри на себя со стороны. Волосы на голове все седые. Борода скоро вырастет до пояса. Одежда ужасно грязная. От тебя воняет, как от дохлой собаки.

Долго читал нотации Николаю, указывая на его недостатки в жизни. Объясняя ему, где можно без денег получить юридическую помощь в получении денег пицуим от хозяина столярной мастерской за шесть лет работы в столярке. Николай молча кивал головой. Соглашался со всеми моими выводами.

Тут же наливал в очередной пластиковый стакан водку, которую мы запивали моим "Жигулёвским пивом" из двухлитровой пластиковой бутылки и закусывали диетической колбасой, которую час назад Николай купил в продуктовом магазине на территории производственной зоны лёгкой промышленности. За час беседы из литровой бутылки водки «Александр» осталось меньше половины.