Профессор дал распоряжение своим служащим вернуть мне одежду, а офицеру КГБ отдать все мои документы. Офицер милиции снял с меня наручники.

Стал переодеваться. Тем временем, профессор писал на своём бланке, что произошла ошибка.

В психиатрическую больницу был доставлен вполне здоровый человек. Профессор указал все мои данные, согласно записи в паспорте, письмо передал офицеру КГБ.

Убедившись, что все необходимые формальности выполнены, меня в наручниках повели через ворота психушки.

Прямо у ворот стояла машина ГАЗ-69 с номерами военкомата в Беслане. Рядом вооружённые автоматами солдаты, которые сразу взяли меня под охрану и на виду сотрудников психушки силой посадили в машину. На улице стояли две машины.

Одна милицейская. Другая, видимо, была из КГБ. Все расселись по своим машинам, повернули от психушки, в которой находился несколько мрачных дней своей жизни.

– Может быть, вы с меня наручники снимите? – спросил, солдат, когда мы чуть отъехали от психушки.

Солдаты молча передёрнули затворы автоматов и стволы поставили мне по бокам. У меня сразу по спине потёк холодный пот. В таком положении, когда по обоим бокам стволы автоматом, мне стало не до шуток.

– "Может быть, меня действительно за иностранного агента приняли?" – подумал. – "Вот влип! Чего доброго, судить будут. Откуда мог знать, что бил агентов КГБ. Агенты меня сами спровоцировали. Ладно задержали бы. Они напали на меня с ножом! Тут что-то ни так. Ни на каких агентов КГБ они не были похожи."

2. Военные полигоны.

Пока раздумывал о происходящем, машины выехали за город и повернули в сторону селения Балта, а не в Беслан. Совершенно противоположная сторона Орджоникидзе.

За городом машины повернули вправо и поехали за Лысую гору. До армии знал, что в Куртатинском ущелье и ближе, есть разные военные полигоны. Там проводят войсковые учения. Кавказского военного округа и гарнизона Осетии.

– "Возможно, что там меня будут судить полевым судом?" – подумал над положением. – "Так раньше судили предателей."

Толком не знал, что такое полевой суд. Знал лишь, что это высший военный суд над предателями и изменниками Родины. Поэтому решил, раз это полевой суд, то, выходит, что тогда он должен проходить в поле.

Привозят в поле, зачитывают приговор и сразу на месте расстрел. Без дальнейшего разбирательства. Уже было собрался реветь перед смертью, но машины юркнули в расщелину между гор.

Потянуло дымом костра и запахом шашлыка. Прекрасно знал обычаи гор там, где пахнет шашлыком, расстреливать не будет. Мои горькие мысли от слез, тут же переключились на пищу.

Мне захотелось кушать шашлык и выпить, хотя бы пиво. Прекрасно понимал, что шашлык и арака в горах, это одно целое. Выходит, что сегодня в горах у меня будет хорошее застолье с военными.

Иначе, зачем бы меня сюда везли высоко в горы. Машины остановились. Солдаты надели мне на глаза плотную повязку. Вывели из машины, повели куда-то по тропинке.

Траву со снегом ощущал даже через обувь. Затем, мы стали спускаться куда-то вниз по ступеням, сделанным из досок.

Сразу стал мысленно считать ступени, которых было восемнадцать. Получается, что это военный блиндаж или командный бункер. Такие подземные сооружения видел в армии, вовремя учения стран Варшавского договора.

Мне приходилось в таких сооружениях делать наглядную агитацию и специальные художественные работы. Но сейчас меня привезли, ни в этих целях. Вот только, интересно, зачем именно? Зачем тогда солдаты мне повязали на глаза повязку и не сняли с рук наручники?

В самом низу неизвестного подземелья почувствовал запах осетинской кухни, шашлыка и араки. В этом помещении не было слышно разговоров, но почувствовал присутствие людей.