Все встали из-за стола. Стали что-то говорить на армянском языке. Просто догадался, что это молитва за упокой умерших. Но никак не мог понять о ком это вспомнили после такого весёлого застолья.

Стоял как истукан, лишь повторял движение руки с движением рук Манукянов. Которые после молитвы перекрестились и каждый опорожнил полный бокал с коньяком. Мне там совсем нечего было сказать по этому поводу.

– Лина! Извини за мою нескромность. – спросил, у сестры Людмилы. – Кто у вас в доме умер? О ком траур?

– У нас в доме!? – удивлённо, ответила Лина. – Слава Богу! Никто не умер. Ты плохо знаешь историю армянского народа. В двенадцать часов ночи начались траурные сутки в память полутора миллионов армян, которые были убиты и зарезаны турками в ночь на 24 апреля 1915 года. Сегодня день геноцида против армян.

Откровенно говоря, до этого времени, мало чего знал про армянский народ. Но в школе мы учили о резни над армянами в апреле 1915 года в Турции. Просто со временем в памяти всё притупилось.

Никак сразу не мог сообразить, что, вдруг, так сразу переменится весёлая сцена за армянским гостеприимным столом в траурную сцену за упокой армян, когда-то убитых турками.

Так что попал в гости на траурный день армян. Когда утром поднялся с постели, то сразу почувствовал мёртвую тишину в городе с миллионным населением.

Словно всё живое вымерло за одну ночь в Ереване. Выглянул в окно и увидел, как люди в празднично-траурной одежде направляются в одну сторону города со всех улиц.

Очевидно, что где-то состоится траурный митинг в честь погибших армян в апреле 1915 года. Туда направлялись армяне семьями. Ни стал ничего спрашивать у своих родственников, только оделся по скромнее и пошёл, следом за ними к месту траурного митинга, к которому устремлялись всё больше и больше людей.

Буквально у всех людей в руках были цветы, которые приготовили в память умершим армянам. Цветы были и у моих родственников, которые, возможно, что вчера вечером приготовили к трауру?

Теперь цветы надо было возложить куда-то. Мы толпой спустились в сторону древних раскопок. Оттуда прошли к месту "Цицернакабрэад". Там был установлен гигантский монумент, в виде закрытого тюльпана, с вечным огнём внутри комплекса.

Куда спускались все пришедшие на траур и клали цветы вокруг вечного огня. Когда мы туда спустились, то цветов было там так много, что едва достал до верху, чтобы положить свои цветы к вечному огню, которого уже не было видно.

Только всполохи огня вверху монумента напоминали о том, что внутри гигантского букета цветом находится вечный огонь памяти народа Армении о гибели своих соотечественников от рук фанатиков Турции в апреле 1915 года. В это время вокруг всего монумента звучала траурная музыка и армяне пришедшие сюда плакали.

Стоял рядом. Глаза наполнялись слезами от скорби армянского народа за умерших. Когда мы вышли из монумента памяти, то направились к лоткам со спиртными напитками и различными закусками, которые расположились от монумента памяти по всему городу.

Все жители Армении и гости в этот день поминали память об умерших армянах в апреле 1915 году во время геноцида турок над армянами. До самого позднего времени этого дня Ереван был в трауре.

Как вся многострадальная Армения. Была уже поздняя ночь, когда со своими родственниками добрался до 6-го массива к старшей сестре Гагика, по имени Арпик, которая со своей семьёй жила на седьмом этаже девятиэтажного здания. Лифт не работал, и мы целой толпой едва добрались до квартиры Арпик, где нас встретил Агван, муж Арпик.

Агван тут же распорядился накрыть стол в честь родственника из России. Мне было уже не до траура и тем более не до стола, накрытого в честь моего приезда. Мне хотелось спать и совсем не хотелось ничего пить спиртного.