– Почему никто из ее семьи не приехал? Ей точно отсылали письмо?

– Точно, дорогая, зачем мне тебе лгать… – ответил супруг и открыл ей дверь экипажа.

В доме было устроено застолье, пришли интеллигенты Эткинсоны, словно ничего не произошло, и Агнес не желала воткнуться в ягодицу Мирэи пружине. Жене пришлось терпеть их нахождение, да и присутствие свекрови тоже. Дама вела громкие разговоры с подругой о неугодных им соседях в Англии и сплетничала едва ли не про каждого жителя города. Пол здорово набрался виски и, вставая из-за стола, упал. К нему поспешила помочь Тара, но пьяный и без того дурной мужчина выдал ей, что услышали все, в том числе Кэтрин:

– Не прикасайся ко мне, я тебе не Роберт! Ты не в моем вкусе!

Он начал вставать и потянул рукой скатерть, приборы поехали к краю, упала ваза с цветами. Мирэе ужасно надоело всё вокруг, и она резко встала для ухода. Джордж был отвлечен на брата и позже заметил отсутствие жены.

Девушка присела на край кровати в своей комнате в том же свадебном платье. Стояла тишина, в окно заглядывала луна. Она вздохнула и без радости на лице стала снимать туфли. Постучал и вошел новоиспеченный муж. В руках он держал по бокалу вина.

– Это поможет расслабиться… – сказал он и подал девушке.

Она приняла, но пить не хотела, поставив на тумбочку у кровати. Джордж достал спички и зажег подсвечник на столе. Что делать дальше, Мирэя не знала, Амира говорила, что тело подскажет, но оно молчало. Природа почему-то не брала своё… А вот Джордж был возбужден и давно жаждал красавицу, правда оказывался неумел и толком не знал, что делать, как раскрепостить ее и себя самого, как разбудить вожделение. Он снял пиджак, подошел к жене и попросил ее расстегнуть пуговицы рубашки. Мирэя встала и начала не спеша расстегивать. Джордж наблюдал за ее действием и глубоко, но тихо дышал, в штанах его ощущалось изменение… Он был уверен, всё получится. Сняв рубаху, он сам расстегнул брюки и спустил их, будучи в кальсонах. Мирэя взглянула вниз на то самое место и в легком огорчении почти ничего не увидела… Девушка не поняла, это было его возбужденное состояние или все-таки пока спокойное, ибо Амира показывала на примере огурца и говорила, как выглядит мужское достоинство при желании близости. Джордж сначала повернул Мирэю спиной, затем передумал и вновь лицом.

– Я не знаю, как расстегнуть твое платье, сделай сама, – сказал он не приглушенным, чувственным голосом, а громким и даже порывистым.

Руки его потрясывались, ладони были мелкие для мужчины, почти как у Мирэи. Девушка сама сняла платье, оставшись в панталонах и корсете. Джордж в курсе о прорехе между ног и сказал жене ложиться на спину. Подобного отношения в брачную ночь она, конечно, не ожидала. Настроение было упавшее… в интимном месте оставалось сухо и спокойно, лишь грудь колыхалась от частого дыхания. Дыша почти хрипом, покрасневший муж полез сверху на жену и случайно придавил ей руку.

– Ой, прости… неловко вышло… – вымолвил он сквозь натянутую от тревоги улыбку.

Джордж хотел бы увидеть ее грудь и приложить ладонь, однако мешал корсет, он попытался его чуть спустить, но корсет был слишком туго завязан.

– Нет… так не получится, нужно снимать… – сказала уже тоже покрасневшая Мирэя, больше от напряжения и неловкости.

– Тогда не вставай, пусть так, – выдал супруг и полез в кальсоны.

Нависая над девушкой, он нащупал там свое достоинство и стал опускаться ниже, чтобы попасть в прореху. Мирэя сама по себе расставила ноги, как подсказало тело; Джордж со своей рукой оказался возле ее интимного места, но что-то всё ничего не происходило. Он теребил и пытался удлинить то самое, что держал, однако это не помогало. Мужчину одолело волнение, по лицу потек пот, присоединялось недовольство из-за того, что никак не получается. Спустя минуты Джордж вовсе и поник, и разом разгневался. Он подскочил с кровати и натянул обратно кальсоны.