Мы ехали по Мадриду, вдыхали пыль после дневной бомбежки и сказочный аромат кофе, который тянулся из дворов. Фасады домов местами обрушились, и квартиры – спальни, кухни и столовые – были видны как на ладони. В руинах копошились дети: собирали обломки мебели, чтобы топить печки. Когда мы объезжали выложенную по кругу стену из кирпичей, Тед объяснил мне, что это ограждение построено, чтобы защитить от бомбежек знаменитый фонтан Сибелес.

– Богиня Кибела, олицетворяющая мать-природу, на запряженной львами колеснице, – снисходительно вставил Сидни. – Любой, кто хоть что-то слышал о Мадриде, знает, что это главный символ города.

К тому времени, когда мы подъехали к отелю «Флорида», великолепному мраморному зданию в десять этажей на площади Кальяо, я поняла, что матадор симпатичен мне не больше, чем я ему.

А вот Тед, в отличие от Сидни, мне действительно очень понравился. Пока мы выгружались из машины, он поинтересовался, когда мы увидимся в следующий раз.

– По-твоему, это самое романтичное место для свиданий? – вопросом на вопрос ответила я, разглядывая окрестности.

Кроме гостиницы, на площади также находились обложенный мешками с песком кинотеатр (на нем красовалась афиша фильма «Дэвид Копперфильд» с Лайонелом Барримором) и магазины с обклеенными защитными лентами витринами, в которых еще были выставлены меха и французский парфюм.

Тед рассмеялся; его смех, казалось, разогнал мрак, холод и накрывший город страх, он даже как будто защитил меня от осуждающего взгляда Сидни Франклина.

– Марта, давай через пару часов? Мне сперва надо наведаться в подразделение по переливанию крови, но теперь у меня есть причина поторопиться.

Скучающий консьерж за стойкой на ресепшене разглядывал коллекцию марок. На рекламной стойке «Возьми с собой» гостей ждал один-единственный потрепанный буклет кубинского отеля. За шесть месяцев регулярных артобстрелов с холма Гарабитас отель частично лишился замковых камней, а стеклянный атриум покрылся сажей, отчего обстановка казалась гнетущей, но, несмотря на все это, Хемингуэй, Херб Мэттьюс из «Нью-Йорк таймс» и Сефтон Делмер из «Дейли экспресс» остановились именно во «Флориде».

– Я мог бы предложить вам просторные и комфортабельные апартаменты с видом на castillo[5] – castillo семнадцатого века, – и всего за один доллар, – признался консьерж. – Но сеньор Хемингуэй сказал, что вас следует поселить в лучший номер, поэтому вынужден предложить вам комнату, окна которой выходят в переулок. Это дороже, но зато там безопаснее. – Он кивнул в сторону фасада. – Обстреливают с той стороны.

Простая логика подсказывала, что до тех пор, пока фашисты кардинально не изменят свои огневые позиции, дома напротив будут прикрывать гостиницу от обстрелов. Да, мы находились чертовски близко к передовой, настолько близко, что военные использовали высотное здание компании «Телефоника» как башню для наблюдения за передвижениями отрядов Франко, но для журналистов это был настоящий подарок судьбы.

Служащий отеля сказал, что мы найдем своих в ресторане на Гран-Виа.

– Ресторан, увы, уже не тот, что до войны, так что на многое не рассчитывайте. – Он подхватил мою сумку и повел в номер, видно решив, что мне не терпится попасть на Гран-Виа до следующего обстрела. – Третий этаж, лифт не работает – с электричеством перебои.

В номере я первым делом достала из сумки самое большое свое богатство – брусок мыла, поднесла его к носу и вдохнула легкий медовый аромат, сладкий, как близость с любимым, смыла с лица дорожную грязь, после чего обтерла мыло досуха и спрятала его в карман пальто. А потом вместе с Сидни Франклином, который на самом деле был Сидни Фрумкином, отправилась в ресторан повидаться с другими журналистами, пока Тед Аллан, он же Алан Херман, был занят тем, что предписывал ему долг.