Он немного выждал, давая Оле время подумать:

– Ну что, замётано?

Та едва заметно кивнула, а вечники радостно завизжали. Они веселились весь день и всю ночь. На рассвете Кащик подошёл к девушке с ведром, до краёв наполненным дерьмом:

– Ну что, приступим?

– Что я должна делать?

– Вымазаться с головы до ног этой жидкой субстанцией.

– Зачем?

Голос почему-то предательски дрогнул.

– Чтобы пройти стражу, охраняющую вход в логово невидимок.

– Что за глупая шутка?

– Чтобы до неё дойти, я угробил не одну сотню лет, – вздохнул Кащик, помешивая жижу в ведре.

– Тогда почему вы сами не стали невидимкой?

– Не желаю пачкаться. Я вечник скромный. Да и искать мне некого. Круглый сирота.

Кащик, наслаждаясь произведённым эффектом, взял паузу, как опытный актёр, и с надеждой спросил:

– Может, передумала?

Оля зажмурилась и крепко зажала пальцами нос:

– Скорее исполните это гнусное дело.

Кащик с головы до пят вымазал девушку и на прощание напутствовал:

– Ну, ни пуха.

Ответить она не решилась. К тому же ей показалось, что её кто-то обнюхивает, словно пёс. Догадка подтвердилась, когда некто сухим и занудливым голосом вынес вердикт:

– Своя: аристократических запахов не обнаружено.

С чувством глубокого отвращения Оля открыла глаза и увидела ничем не примечательного человека в сером стандартном костюме.

– Это вы меня обнюхивали?

– Да, – бесцветным тоном ответил человек и указал на реку. – Можете обмыться.

С радостью. Только непонятно, зачем было вымазываться в дерьмо? Чтобы этот клерк, как его окрестила Оля, её обнюхал? Неужели приятно? А уставился так, будто никогда голую женщину не видел.

– Может, отвернётесь?

– Не беспокойтесь, мне всё равно.

Евнух, что ли? Оля небрежно пожала плечами и с удовольствием искупалась в реке, тщательно смыв нечистоты. Обсохнув в лучах утреннего солнца, она примерила наряд, который предложил ей «евнух». Такой же стандартный костюм, как и у этого чиновника. К тому же явно не её размера. Но не ходить же голой. Облачившись, с удивлением обнаружила, что одежда пришлась в пору. Тютелька в тютельку. Подошли даже мужские туфли сорок второго размера, хотя у неё был тридцать шестой. Теперь можно начать поиск Алёши, и Оля игриво обратилась к клерку:

– Всю жизнь мечтала встретиться с невидимками. Вы не подскажите, где их можно найти?

– Он перед вами, – учтиво ответил клерк, указывая на свою персону.

– Какой же вы невидимка, если я вас прекрасно вижу?

– Скоро поймёте. А сейчас следуйте за мной.

Они шли по длинному тусклому коридору с множеством дверей. Мимо них сновали клерки, ничем неотличимые от её спутника. Все в одинаковых серых костюмах, с вежливой едва заметной улыбочкой и безобразной короткой и однообразной стрижкой. Даже лица ничем не отличались.

– Почему все такие неразличимые? – спросила Оля у своего вожатого.

– Потому что они невидимки.

– И Алёша такой? – вырвалось у неё непроизвольно.

– Абсолютно.

Как же его найти? Ноги сами собой подкосились, и девушка, чтобы не упасть, прислонилась к серой стене. Вот почему их зовут невидимками. Здесь все люди абсолютно одинаковы. Стандарт. Невозможно отличить одного от другого. Как игрушки, сходящие с конвейера. Неужели и Алёша такой? Из полуобморочного состояния Олю вывел хамский окрик клерка:

– Кто вам разрешил останавливаться?

– Послушайте, почему вы мне грубите? Неужели не видите, что перед вами женщина?

– Нет, не вижу, – с наглой ухмылкой ответил клерк.

От страшного предчувствия у Оли задрожали руки. Она посмотрела на них и обомлела. Что это? Чьи это руки? Что за корявые обрубки? Она увидела зеркало, стремительно подбежала к нему и остановилась, как вкопанная: на неё смотрел клерк.