Линдли нахмурился, словно не понял смысла сказанного:

– В одиночестве? Ты уверен, что здоров?

– Уверен, благодарю.

– Кажется, все-таки не совсем. Бог мой, да неужели ты все еще вздыхаешь по той девице? Той французской актриске – Сент-Клем или как там ее?

– Сент-Клемент, – поправил приятеля Растмур, прежде чем успел остановиться. Уж кого он точно не хотел бы сейчас обсуждать, так это Джулию. – И я о ней не вздыхаю. А шлюхи из придорожных гостиниц меня не интересуют.

Линдли присвистнул.

– Нет, думаю, ты все еще вздыхаешь по ней! Черт побери, Растмур, прошло столько лет. Кроме того, разве она не вышла за твоего кузена?

– Вышла…

Ради всего святого, зачем только они затеяли этот разговор? Неужели придется воспользоваться пистолетом, чтобы утихомирить Линдли?

– Говорили, она потом умерла от родов? – продолжил приятель.

Растмур заскрипел зубами.

– Я слышал что-то подобное.

Да, эту историю ему пришлось выслушать. А потом он пошел и напился в стельку. Тогда отец Дэшфорда умер после продолжительной болезни и друзья заливали горе на пару. Надо сказать, с тех самых пор все складывалось не слишком удачно для обоих.

Однако в последнее время Дэшфорду удалось собраться с силами, Растмур же просто научился притворяться. Он полагал, что другу пришлось гораздо легче. Дэшфорд носил траур по отцу, по преданному семье человеку, который оставил после себя достойную память и теплые чувства в сердцах тех, кто его любил. Он же, Растмур, горевал совершенно иначе.

Когда Джулия Сент-Клемент скончалась, то оставила ему лишь глубокие незаживающие раны и разбитое сердце. Сознавать, что она бросила его ради другого мужчины, было тяжело, но со временем он бы исцелился. Однако Джулия ранила его гораздо сильнее. И эта боль не пройдет никогда. Ведь его бывшая любовница не только умерла в постели Фицджелдера, но и забрала с собой в могилу его, Растмура, неродившегося ребенка. Она носила их малыша и все же бросила его ради другого, объявив, что беременна от Фицджелдера.

Как же можно от подобного исцелиться?

– Как бы мне хотелось увидеть выражение лица лорда Растмура, когда вы с ним снова встретитесь! – воскликнула Софи, едва с ужином было покончено.

– Надеюсь, этого не случится, – ответила на это Джулия. – Если повезет, мы обнаружим его невредимым в доме лорда Дэшфорда, и я просто оставлю для него записку с предупреждением. Он узнает, что замышляет Фицджелдер, а мы отправимся обратно к моему отцу.

– Тебе не хочется его снова увидеть?

– Бог мой, нет, конечно!

– Мы проделали такой путь, а ты даже не попытаешься хотя бы взглянуть на него?

– Именно так.

Софи выглядела удрученной.

– Это так грустно… Я надеялась, что вы двое могли бы…

– Прости, Софи, но такое случается лишь в романах.

Ей не хотелось разочаровывать бедную девочку, но было бы лучше, если бы она выбросила эти глупости из головы сейчас и не стала бы ждать, когда к ней придет великая любовь всей жизни. Таким женщинам, как они, не стоит лелеять особых надежд – эту истину Джулия постигла на собственном горьком опыте. Хотя, может быть, для Софи правда окажется не столь удручающей.

– Ты и не заметишь, как мы с этим покончим, – продолжила Джулия, надеясь, что ее беззаботный тон и ласковая улыбка собьют подругу с толку и вселят в нее уверенность. – А потом мы найдем отца, и ты станешь частью нашей труппы. Ты неплохо шьешь, но, может статься, играть на сцене тоже будешь хорошо.

– Играть?! О нет, я ни за что не смогу. Весь этот текст, который нужно запомнить!..

– Ты уже третий день играешь невесту, и пока «публика» кажется вполне довольной, – заметила Джулия, обводя рукой постояльцев гостиницы.