– Присаживайтесь, милорд. И расскажите мне всё.

– Рассказать вам что, сэр Бэрдет? Или я должен называть вас Шерлок Холмс? – ответил британец, играя акцентом, чтобы злонамеренно исказить фамилию французского полицейского.

– Не очень-то вы любите полицейских, месье Камбель, – исказил в отместку фамилию англичанина комиссар Барде.

– У нас в Англии констебль вовсе не похож на французского жандарма. Констебли обычно избираются из жителей графства, следовательно, они находятся в самых близких отношениях с народом. Совсем другое положении у французского полицейского: он прежде всего лицо, не имеющее никакой родственной связи с народонаселением того округа, в котором он служит. К тому же он ещё и агент правительства, отсюда и понятно, почему он пользуется народным нерасположением и отчего на него все смотрят с недоверчивостью. При исполнении своей обязанности, английский констебль всегда найдет верного и усердного помощника в каждом жителе округа, а французский жандарм в таком же точно случае встретит в народе только одно сопротивление. В жандарме француз видит совершенно чуждую ему, неприязненную силу. Жандарм представляется народу только карателем, между тем как в констебле англичанин видит своего друга и заступника.

– Интересно вы рассуждаете, месье, – усмехнулся комиссар Барде. – Да вот только вы, похоже, не очень в курсе, что национальная жандармерия у нас – это воинские формирования, обеспечивающие общественную безопасность и охрану правопорядка, а также выполняющие функции военной полиции и судебного конвоя. Она организационно входит в состав Министерства внутренних дел, но оперативно подчиняется Военному министерству. А вот я, например, служу в национальной полиции. Мы осуществляем следственную и разыскную работу. Чувствуете разницу? И родился я в Эксе, так что не нужно морочить мне голову про то, что французский полицейский не имеет никакой родственной связи с народонаселением того округа, в котором он служит. А вот вы, месье, к моему великому сожалению, тут человек совершенно чужой, поэтому извольте отвечать на мои вопросы.

– И что же вы хотите от меня услышать?

– Ну, скажите мне, например, что искали в этом грузовике?

– Мой сотрудник отвечал за проверку соответствия оборудования правилам гонки. Он получил эту команду простым административным назначением. Больше ничего.

– Вы имеете в виду, что эта команда не находилась под подозрением.

– Ни одна команда не подозревается априори. Мы больше стремимся к тому, чтобы контроль был… как бы это сказать… сдерживающим.

– Так что ваш контролёр выполнял обычную рутинную работу?

– Да, именно так.

– И эта рутинная работа привела его в грузовик?

– Я бы так не сказал.

– А как бы вы сказали? Хотите пива, месье Камбель? Нашего?

– Кэмпбелл. Арчибальд Кэмпбелл. Что же касается вашего пива, то нет, спасибо. Я предпочитаю английский эль.

– Бога ради, не стану настаивать. И все же – что делал ваш контролер в грузовике?

– Я бы сказал так: если Алекс Волински попал в техничку, то там было что-то, что, вероятно, его заинтриговало.

– Скажите, а кроме веса велосипеда, что может не соответствовать правилам?

– Ну, мы с некоторых пор ищем электрические махинации.

– Электрические махинации! На велосипедах? Вы уверены, что не хотите пива? И что это за история с электрическими велосипедами?

Британец вздохнул. Он был подавлен этой игрой. Он понимал, что комиссар играет с ним в кошки-мышки.

– Это небольшие электродвигатели, скрытые в трубах велосипеда, которые помогают вращать колеса. Это позволяет двигаться немного быстрее и, прежде всего, меньше утомляться.