– И он передал инструкции своему сыну?

– Похоже на то.

– И куда он направился?

– Штрасс что-то ищет для отца! – сказал я. – Что-то очень важное.

– Увидим. А сейчас, уходим отсюда. Нужно найти лестницу или лифт на второй уровень. Чувствую, там тоже всякого дерьма хватает!

– Ну, на время и это сойдёт! – облегчённо вздохнул Скат, осматривая крохотное помещение и усаживаясь на пустой деревянный ящик. – У меня когда-то такая квартира была!

Тишина захлопнул толстую деревянную дверь, щёлкнул задвижкой, а затем осторожно присел на соседний экземпляр импровизированного табурета.

– Фуф! – выдохнул снайпер, снял «Прибой» и поставил его в угол крохотной комнаты. – Вот дерьмо!

– И не говори. Когда этот чёрный мертвец… глаза открыл, я думал штаны в стирку пора сдавать.

– Ты слышал? Он просил убить его… Труп! Труп, который за тридцать лет должен был превратиться в кости…

– Эта коричневая дрянь сосала из него питательную жидкость, а попутно вводила в тело какую-то розоватую жидкость. Думаю, именно поэтому тело всё ещё выглядит относительно свежим.

– Скат! Ты знаешь… Когда я увидел всю эту гадость на полу в центральном коридоре, у меня мурашки ледяные по спине пробежали. У меня! Человека, который по меркам наёмника, прошёл через восемь жарких кампаний. Я убил несколько десятков моджахедов и боевиков. Я резал глотки, травил газом, бил по глазам с километрового расстояния из качественной оптики… И всё за деньги. И не испытывал угрызений совести. Выполнял задание – брал деньги и гулял как мог. А тут находится нечто такое, что совершенно не укладывается в рамки гуманного. В рамки разумного. Понимаешь?

– Плохо, но понимаю. А тот факт, что это коричневое дерьмо живое, я уже убедился.

– Нет, ты дослушай. То, что мы увидели – чудовищно. Оно продолжает жить после того, как умерли те, кто его создал. Представь, что будет, если эта дрянь доберётся до «Астры». А если до поверхности? Если у нас будет возможность, нужно здесь всё сжечь дотла! Затопить, залить кислотой… Ну не знаю!

– Я понял, не продолжай. Полностью с тобой согласен.

Тишина облегчённо выдохнул.

– Максим говорил, что тридцать лет этот комплекс был брошен… Как думаешь, что тут тогда случилось?

– Если подключить логику, фантазию и наблюдательность… То можно сделать вывод, что какой-то из запрещённых экспериментов вышел из-под контроля. Или, наоборот, завершился очень хорошо. И этот эксперимент просто… Я не знаю, как сказать… Эксперимент начал расти.

– А пауки? А слизень-реаниматор?

– Не знаю. Как будто все проекты разом вышли из-под контроля.

– Ну? Что мы будем делать?

– Отдохнём полчаса, а потом постараемся подняться наверх, к остальным. Должна же здесь быть хоть какая-нибудь лестница?

– Должна. Сомневаюсь, что персонал попадал на нижние уровни тем же способом, каким попали сюда мы. Может, перекусим? Живот из-за отсутствия еды сводит. Желудок к кишечнику в гости собирается. С концами.

– Не, брат, – Тишина отрицательно мотнул головой, – после увиденного там, мне кусок в горло не полезет…

– Не полезет, так запихаем! – рассмеялся тот, но снайпер шутки не оценил.

Скат прилёг на ящик, достал упаковку сухого пайка. Вскрыл его и извлёк наружу плотный, но очень компактный пакет.

– Говядина с тушёными овощами! Сойдёт!

– С тушёными… – пробормотал снайпер, скривился и отвернулся. – Фу, мля!

– Ты это, входную дверь той тумбой придави, – заметил Скат. – Ну так, на всякий случай. Мало ли.

Тишина что-то проворчал, поднялся с ящика и, выдвинув из-за угла тяжёлую деревянную тумбу, придвинул её прямо к входной двери.

– Вот, теперь я спокоен! – довольно произнёс Скат, принявшись высасывать из пакета содержимое.