– Я не просто так упрашиваю. К нам почти никто не заглядывает. Визит представителя власти – вообще редкость. В таких исключительных случаях мы проводим импровизированные соревнования и приглашаем гостя судить. Мы надеялись, что вы поможете определить победителя в турнире воздушных рыцарей…

– Я бы с удовольствием, но…

– Договорились! – торжествующе улыбнулся мэр. – Вы останетесь! – Он захлопал лапами, предвкушая удовольствие. – Ах, как замечательно! Чудесный судья!

– Я не…

– Быстренько решим проблему с центром и займемся главным. Турнир будет великолепный! Готовы лететь за мной? Не любите низкую гравитацию – пришлю вам паланкин.

– Мне и так неплохо, – коротко ответила Талия.

Дрейфус устроился перед консолью, составляя запрос для поисковых турбин. Он искал предварительную информацию о семье Нервал-Лермонтовых. Том чувствовал, что уже слышал о ней, но не мог выудить подробности из перегруженных реестров своей стареющей памяти. Он ввел запрос и даже подумал, не протралить ли себя, как вдруг отсек содрогнулся. Казалось, в анклаве началось землетрясение.

Опасаясь худшего, Том поднял манжету, чтобы вызвать помощника. Он еще не произнес имя Спарвера, а консоль сообщила, что в зале турбин серьезное ЧП.

Дрейфус прошел через одежную стену и по каменным лабиринтам пробрался в отсек без центрифуги, в котором находились поисковые турбины. Уже на подступах к отсеку он понял, что случилась катастрофа. Префекты, лаборанты и роботы не бежали, а неслись навстречу. Когда Дрейфус добрался до вакуумного зала, медики уже выносили раненых. Раны были ужасные.

На транспортере Том проехал вглубь огромного зала и оцепенел от увиденного. Вместо четырех поисковых турбин теперь было три. Четвертый цилиндр исчез, остались только фикспункты там, где он еще недавно выступал над внутренней поверхностью камеры. Прозрачный кожух разлетелся на сотни осколков, острых как кинжалы; большинство вонзилось в стены. Дрейфус не представлял, что за сила разорвала броневой прозрачный кожух. Из такого стекловидного вещества корпусы звездолетов делают!

Само устройство, прежде вращавшееся под кожухом, превратилось в пыль, которая покрывала все вокруг слоем в несколько сантиметров и висела в воздухе удушающим сизым смогом. Турбина – и уровневые стеки данных, и неутомимые извлекающие лопасти – перемолола себя в мелкую крупку. Дрейфус вспомнил, что это входило в ее обязанности. В случае захвата резиденции «Доспехов» информация не достанется врагу. Однако самоуничтожаться в ходе нормальной работы турбине не следовало.

Дрейфус пригляделся к другим турбинам. На кожухе ближайшей к уничтоженной турбине появились глубокие трещины. Сама она вращалась, на глазах сбавляя обороты. Две другие также переходили в режим безаварийного отключения, хотя у них кожухи не пострадали.

Медики уже увезли тяжелораненых и занялись лаборантами, получившими порезы и ушибы от осколков взорвавшейся турбины. Стараясь не мешать, Дрейфус подошел к префекту Траяновой, которая отвечала за архив и считалась образцом компетентности. Том соглашался с этим мнением, но Траянову не любил и знал, что чувство взаимно. Он как-то брал ее в помощницы, но исключил из команды, потому что для полевой службы эта женщина не годилась. Она не простила, и их редкие встречи получались короткими и напряженными.

Тем не менее Дрейфус обрадовался, что Траянова отделалась глубокой ссадиной на щеке. Она прижимала к ссадине рукав – форма выделяла дезинфицирующие и свертывающие вещества. Наушники Траянова опустила на шею, очки подняла на лоб. Сизая пыль припорошила ей одежду и открытые участки кожи.