– Это при благоприятном исходе. – Давыдов тоже попытался улыбнуться, но мимические мышцы слушались плохо.

– Поступим следующим образом. – Вероника придирчиво осмотрела фигуру Дины. – Подростки нынче рослые, и это нам на руку. Охрана ищет девочку-замарашку, а мы из нее сделаем девушку-иностранку. Снимай свое страшное пальто, Дина. И ради Бога, не дуйся на меня и брось эту шапочку.

Самошина порылась в шкафу, извлекла ярко-зеленую приталенную куртку с меховым капюшоном и короткие черные сапожки, украшенные тонким орнаментом из золотистых бляшек.

– Какой у тебя размер обуви?

– Не знаю, – буркнула девочка.

– Откуда ты свалилась на нашу голову?

– Из деревни Плетневка. Бабушка Тоня умерла, а я в Москву приехала.

– Примеряй. У меня тридцать семь с половиной. Судя по твоим ботам, у тебя лапки достаточно крупные.

Дина послушно надела сапожки, накинула куртку.

– Пройдись, – потребовала Вероника. Оценивающий взгляд проследил за девочкой. – Сапоги и куртка подходят. А вот юбка никуда не годится.

Из-под нарядной броской куртки виднелся длинный подол из серой плотной ткани.

– Юбка теплая, – похвасталась девочка. – Мне ее баба Тоня из старой шинели сшила.

– Вижу, что от Тони, а не от Армани. Что же делать? Платья я здесь не держу. – Вероника распахнула свою шубу, взглянула на атласные черные брючки. – А, была не была! Скидывай свою юбку.

Дина замялась.

– Снимай, снимай, – поторопила Самошина. – Бери пример с меня.

Коммерческий директор небрежно бросила в руки Давыдову шубку и сняла обувь. Михаил зачарованно наблюдал, как Вероника стягивала со стройных ног мягкие брючки. Вскоре она осталась только в черных плотных колготках и обтягивающей кремовой блузке. Теперь Михаил мог разглядеть все достоинства сексапильной фигуры дерзкой тридцатилетней женщины.

Мягким кошачьим шагом полуодетая Вероника смело профланировала мимо очумевшего Давыдова и протянула Дине свои брюки.

– Надень. Это мои любимые. Можно сказать, от попы отрываю. – Она дождалась, пока девочка выполнила ее команду, подтянула брючки ей под грудь и скептически вздохнула. – Так всё равно лучше. А теперь будем делать из тебя китаянку.

Самошина, вооружившись помадой и тушью, завертелась вокруг Дины. Вскоре детская мордашка приняла облик холодной азиатской красавицы.

– Супер! – сама себя похвалила Самошина. – Теперь ты не Дина из Плетневки, а госпожа Нин Дин, коммерческий партнер компании «Бригантина» из Шанхая. Запомнила?

– Ага! – радостно кивнула девочка. – Нин Дин.

– Только рот при посторонних не раскрывай, говорить буду я.

Жеманно вихляя бедрами, Вероника направилась к своей шубке. Она явно любовалась тем эффектом, который производила ее безукоризненная фигура на скованного Михаила. Приблизившись к нему вплотную, она смело улыбнулась. Дамский пальчик острым ноготком подцепил пуловер Давыдова.

– Я долго буду стоять? Поможешь даме одеться? – произнесли ее полные вишневые губы, похожие на спелый плод, распустившийся на нежной коже.

Строгая Самошина и раньше позволяла себе фривольное обращение с Давыдовым. На деловых совещаниях она вела себя подчеркнуто официально, но когда у нее возникали проблемы с настройкой программного обеспечения, она напрямую звонила ему. Михаил заходил в ее кабинет, наклонялся над сидящей за компьютером Вероникой, порой накрывал своей рукой ее руку, и они вместе двигали «мышку», разбираясь в премудростях той или иной программы. Задавая вопросы, Вероника могла резко повернуть голову. Платиновая прядь волос задевала его щеку, а прекрасные губы в такие моменты находились так близко, что он улавливал своими устами ее влажное дыхание. Вкупе с волнующим ароматом духов, случайные прикосновения действовали на Михаила крайне возбуждающе. Но он, как и многие сотрудники, догадывался, что у Самошиной весьма близкие отношения с владельцем компании Леонидом Скворцовым. Поэтому ограничивался комплиментами и никогда не выходил за рамки деловых отношений.