Не знаю точно, правильно ли я произносил слова заклинания на языке демонов, но я надеялся, что мне все удастся. Первой сероватой полутенью засветился прах человеческий, за ним полыхнула оранжевым пламенем сера, следом серебристым светом вспыхнула ртуть, за ней ярко алым озарилась моя кровь. Я закончил чтение заклинания вызова и стал просто наблюдать. Цвета смешались и стали сменять друг друга, и вскоре предо мною предстала палитра из миллионов оттенков, у меня даже зарябило в глазах. Все цвета начали сливаться в один даже не цвет, а некое явление. Вот оно, Истинное Пламя! Вся пентаграмма вспыхнула в этом Пламени. Но также как оно внезапно вспыхнуло, так же быстро и потухло. Когда все рассеялось, я увидел силуэт, стоящий в пентаграмме. Это был человек, или кто-то ему подобный. Получилось!

Приглядевшись, я увидел стройного юношу, почти ребенка. На вид ему было не более пятнадцати-шестнадцати лет. Одет он был в роскошные старомодные одежды, пальцы украшали многочисленные кольца с каменьями, в ушах были серьги с большими рубинами, длинные светлые волосы свободно ниспадали ему на плечи. Глаза были опущены в пол.

– Приветствую тебя, – мелодичным тихим голосом сказал он, – Ты звал, и я пришел, – его голова склонилась в легком поклоне, нет, скорее приветственном кивке. Глаз по-прежнему не было видно.

Странно. Он сказал не то, что должен был сказать. Демонический церемониал предписывал вызванным говорить так: «Приветствую тебя, Лорд мой. Повелитель, ты звал, и я пришел». Но он сказал не так, он не признал меня своим повелителем, пускай даже временным. Так должен говорить всякий вызываемый демон, ибо сами демоны без человеческой помощи не могут проникнуть в этот мир. Лишь благодаря воле и желанию человека они могут оказаться здесь, но и то при условии выполнения того или иного желания или же действия, что в их силе и компетенции.

– Я внемлю словам твоим, – сказал он, поднимая взгляд. О ужас! Его глаза пылали тем самым Истинным Пламенем, из которого он явился. Он опять не добавил «Мой Лорд» или же «Повелитель».

– Ты Ворамаоэль? – дрожащим голосом спросил я.

– Воистину так!

– Это ты приходил к Гильберду?

– Да, верно, я.

– Ты был последним у него?

– Да. Первым и последним.

– Как так?

– Можно сказать, что в каком-то смысле я был вызван последним, а можно и посчитать, что и первым.

Так и не поняв, о чем он, я продолжил:

– Тогда скажи мне, что с ним сталось?

– Зачем? – ничего не выражающим голосом спросил он. Его голос просто был, все такой же приятный и мелодичный, но полностью лишенный эмоций и чувств.

– Я хочу знать, – парировал я.

– Это знание не для тебя.

– В смысле?

– Чего ты хочешь лично для себя?

– Для себя? – переспросил я. – Ты выполняешь желания?

Он кивнул:

– Можно сказать и так.

– Вот как? Тогда назови свой титул и звание.

– Я есмь Ворамаоэль Архидемон Сущего, я есмь стоящий по левую руку у Престола Его! – объявил он, и его глаза полыхнули Пламенем.

Я осторожно подписал его титул и звание под ритуалом вызова в книге. Он не обратил на это ровным счетом никакого внимания.

– И что ты можешь?

– Смотря чего ты хочешь, – он изобразил подобие улыбки.

– Хочу знать, что сталось с Гильбердом.

– Но это знание ничего тебе не даст, – возразил он, – лично тебе, понимаешь?

– То есть ты мне не скажешь?

– В этом нет совершенно никакой необходимости.

Я задумался. Что ответить? Да и чего я хочу? Не знаю. И какова цена этого?

Увидев мое замешательство, он продолжал:

– Может быть, денег, власти, славы, женщин, совершенство тела или же иных меньших собратьев моих для услуг различных? – его губы расплылись в ухмылке.