– Немного из столбца «А», немного из столбца «Б», – не переживай в обиду не дам. Нет ничего такого с чем бы не справились бутылка рома, пенициллин, да здоровая пушка, – ухмыльнулся Калавера отпивая чай.

– И когда же начнутся наши каникулы, – спросил Майкл.

– Ну я только сегодня приехал к твоему папаше…

Калавера оценивающим взглядом осмотрел своего друга.

– Но думаю что завтра уже можно будет вылетать, так что пакуй чемоданы!

Энрико Калавера подмигнул Майклу и победоносно улыбнулся своему тезке. Тот в свою очередь выразительно почесал лоб средним пальцем.

– Да мне собственно и паковать нечего, – развел руками Майкл, – мой горный костюм да мой клинок, вот все что у меня осталось.

– В горном костюме ты зажаришься – усмехнулся Калавера, даже весной у нас уже пекло. Думаю тебе соберут что-нибудь здесь на первое время, а остальное докупим там! Плюс я тебе подарю свою лучшую гавайскую рубашку прямо сейчас!

Глаза Майкла загорелись – всегда хотел себе гавайскую рубашку!

– Мечты сбываются – рассмеялся Калавера.

– Энрико, – протянул Фальконе, – как допьешь чай, пойдем в мой кабинет, есть о чем поговорить.

Калавера махнул рукой – без проблем.

– А вот почему мне такого никогда не предлагали, я бы тоже хотел, – протянул Стивен.

– Потому что тебе и так неплохо – сверкнула глазами Ванесса. Я не допущу чтобы два моих сына отправились в этот гадюшник! ТЫ там вообще просыхать не будешь. Напьешься – заснешь на улице, тебе ограбят, изобьют и продадут в рабство. Будешь до конца жизни рубить тростник или что там сейчас рабы делают.

– Эх женщины, – протянул Стивен устало вздыхая, – вы вечно думаете выводами, а не фактами и выбирая самые худшие – накручиваете себя.

– Поговори мне тут еще, – проворчала Ванесса, сердито уставившись на него.

– Да понял я, понял – Стивен улыбнулся и откинулся назад поднимая руки.

Подмигнув младшему брату сказал :

– Везучий подонок.

Тот приподнял воображаемую шляпу:

– Мое почтение.

– Пойду я пожалуй в душ- сказал Стивен поднимаясь.

– А я с подругами договорилась пойти на выставку экспрессионистов – сказала Ванесса.

– Успехов, – сказал Майкл, подливая чай.

Оставшись ,один он грустно осмотрелся, но потом тряхнув головой, улыбнулся и продолжил завтрак. Закончив есть он встал и пошел осматривать дом. Большой особняк был похож на предыдущий, но все же и отличий было много. Проводя рукой по стене он вспоминал прежний дом – другие обои, другие картины на стенах. Вспоминал события того солнечного июльского дня. Проходя по гостиной Майкл увидел залитый солнцем семейным портрет. Мама, папа и братья улыбались смотря с него. Отец на портрете положил руку на плечо младшего сына. В углу портрета были две дыры от пуль, хоть и старательно заделанные, но на ярком солнце отчетливо видные. Резкая тяжелая боль кольнула сердце Майкла. Прислонившись лбом к картине он заплакал. Горячие слезы обжигая текли по щекам и капали на грудь.

– Кровь и слезы, постоянные наши спутники, сын – вспомнил он слова отца. Все рожденные в клане Фальконе обречены на преступную жизнь. Будь твердым в своих решениях не оборачивайся назад и отпускай людей с легким сердцем. Чудовищ могут полюбить лишь себе подобные, все остальные будут боятся их. Но не этого я желаю для своих детей, совсем не этого Майкл. Надеюсь ты никогда не станешь таким как я и проживешь добрую, светлую жизнь.

– Я не смог отец – прошептал Майкл, с каждым днем во мне все меньше того мальчика. Но я смогу защитить свою семью и дать надежду всем остальным. Род Фальконе не прервется.

Успокоившись и взяв себя в руки он вытер лицо и продолжил путь по дому. Зайдя на кухню он обнаружил там повара, который что-то варил в небольшой, блестящей кастрюле. Это бал афроамериканец с тонкими усами и огромным животом выпирающем из под фартука.