Мои сокурсники представляли весьма разношерстную массу. Большинство еще помнило вкус школьного мелка. Некоторые пришли из художественных училищ. У других были за плечами художественные школы. Техникума атомной энергетики не было ни у кого.

Охарактеризую вкратце некоторых студентов.

Например, Андрей В. Это был очень беспокойный человек. Постоянно носящийся по коридору с взлохмаченными волосами, часто – с кучей толстых книжек под мышкой, он напоминал мне Андрея Белого (в ту пору я читал литературные воспоминания). В. был талантлив. Спектр его интересов был очень широк: история религий, фехтование и проч. Общительность его не знала пределов, поэтому круг друзей (скорее, знакомых) – тоже. Он любил говорить, часто выступал на семинарах. Кажется, имел он и другую пламенную страсть – руководить. Из таких людей обычно получаются хорошие работники профсоюзов. Не знаю, где и что он сегодня. Думаю, в первых рядах.

Затем вспоминается Алексей Д. Я до сих пор не понимаю, Что заставило его поступить на факультет искусствоведения. Это был спортсмен. Борец. И хороший борец, судя по количеству поверженных. В последние годы студенчества он работал в охране университета. Весьма художественно проверял пропуска.

Надо упомянуть также Лену А. Это был ходячий сгусток жизнерадостной энергии, незаменимый участник различных проектов. Главные ее приметы: развитая фигура, широчайшая улыбка и разноцветные гольфы. Хотя эксперименты с прической и макияжем часто не доводили ее до добра. Как и поиски идеального мужчины.

И все же, несмотря на множество отличий, одно из которых было также и в возрасте, существовало что-то очень и очень объединяющее всех нас, студентов. Я бы мог уверять, что это общая увлеченность историей искусства. Но это не так. Вероятно, чувство свободы, неизвестность (а потому и притягательность) будущего, уверенность в том, что все будет хорошо – вот что было связующим.

Как кажется, необходимо вслед за студентами охарактеризовать и некоторых преподавателей. Среди них встречались весьма и весьма колоритные персонажи.

О. С. учила нас, несмышленышей, описывать и анализировать произведения искусства. Но ее лекции мало походили на занятия со студентами. Это был разговор с самой собой. Мало кто понимал смысл ее речей. Сейчас объясню.

Утонченная натура, она была с головой погружена в мир энергетических потоков и художественных переживаний. Целые кварталы воздушных замков возводила она своими витиеватыми фразами перед изумленными студентами. В ее глазах горел священный восторг, иногда священный ужас. Но важнее всего то, что гордилась она не только своим чародейством, но и преподаваемым предметом. Это подкупало и заставляло с еще большим усердием продираться сквозь джунгли ее философско – искусствоведческих построений.

Г. Б. был специалистом по современному западному искусству и истории джаза. Он был настолько свободен от критических суждений окружающих, что почти не следил за своим внешним видом.

Это был очень умный человек. Г. Б. справедливо полагал, что его задача как преподавателя состоит в том, чтобы заинтересовать студентов, а не доводить их до кипения теорией искусства и датами жизни художников. Его страсть к предмету была такова, что он заставлял студентов узнавать полотна по крошечному кусочку. До сих пор горжусь тем, что сумел узнать дегашную[13] купальщицу по расческе.

Первые месяцы учебы не были лишены обычных излишеств, весьма извинительных в моем возрасте. Однако собственная целеустремленность, воспитанная как противоядие против годами вдалбливаемого в мою душу чувства неполноценности, взяла свое (не хочется думать, но, скорее всего, именно так и окажется, что мой нынешний культурный уровень, вся моя целеустремленность, жизнеспособность, и summa summarum