Наконец автомобиль пробился сквозь вереницы крупных животных и покатил по узким улочкам, смело распугивая драных кошек и завтракавших навозом птичек.

Еще несколько поворотов, и показалась длинная высокая ограда. Ее однообразие скрашивали лишь пулеметные башни с прочными бронированными колпаками. За оградой виднелись здания штабного комплекса, сам вид которых настраивал лейтенанта Бриттена на служебный лад.

Узнав одну из штабных машин, дежурный нажал кнопку на пульте, и тяжелые створки ворот нехотя расступились, пропуская ее во внутренний периметр безопасности.

Стоявший на въезде регулировщик сразу же указал жезлом в сторону мойки. Впрочем, водитель сам знал порядок и послушно поехал в указанном направлении.

Качнувшись на водоизолирующем бортике, автомобиль нырнул под пластиковые занавески, и за него тут же взялись застоявшиеся щетки. Засвистев от радости, они принялись бешено вертеться, счищая пыль и опрыскивая машину дезинфицирующим спреем.

Через каких-то полминуты сверкающий чистотой автомобиль выкатился на асфальтовую дорожку и, обогнув клумбы со скассонскими крокусами, остановился у парадного входа.

Водитель первым выбрался из машины и стал обходить ее вокруг, чтобы открыть дверь лейтенанту.

Распахнув дверцу, он уставился на сверкающие ботинки Бриттена и на миг увидел в них свое отражение. Затем лейтенант шевельнул ногами и, выбравшись из машины, одернул мундир. Словно собираясь с мыслями, он помедлил, потом резко шагнул к дверям, заставив напрячься и вытянуться в струнку стоявшего у входа начищенного гвардейца.

Когда лейтенант поравнялся с часовым, тот отдал ему честь, да так безупречно, что Бриттен невольно испытал чувство ревности, ведь раньше он входил в десятку лучших офицеров гарнизона, преуспевших в строевой подготовке. Ему прочили большое будущее и даже обещали послать в следующем году на кубок вооруженных сил, однако ситуация изменилась, и, судя по всему, вместо чемпионского титула по строевой подготовке судьба приготовила Бриттену традиционную военную карьеру.

Поднявшись на второй этаж и еще трижды испытав преданность образцовых часовых, Бриттен оказался в своем кабинете, который еще недавно принадлежал полковнику Фреймингу.

В связи с сокращением военного корпуса полковник, как и многие другие старшие офицеры, был переведен на новое место службы. Освободившиеся вакансии замещались молодыми кадрами.

Так лейтенант Бриттен с двести тридцать четвертого места в гарнизонной табели о рангах моментально подпрыгнул до двадцать первого.

Впрочем, он быстро привык к новому положению и теперь даже испытывал некоторую тоску по своей прежней лейтенантской легкости и беззаботности.

Сняв остроконечную пилотку, Бриттен положил ее на полку и, остановившись перед зеркалом, пригладил рукой волосы, посмотрел на себя анфас и в профиль и остался доволен.

Он прошел за стол и удовлетворенно кивнул, заметив, что табличку с именем наконец-то сменили.

Теперь на дорогой столешнице значилось: «Л-т Вилмарк С. Бриттен», и это обстоятельство подвело черту под переходным периодом.

«Ну теперь все», – подумал лейтенант, решившись наконец слегка ослабить узел галстука.

В этот момент приятной трелью зачирикал спикер внутренней связи.

– Доброе утро, сэр. Желаете, чтобы вам подали завтрак?

– Да, можно подавать, – согласился Бриттен.

– Через минуту мы будем у вас.

«Через минуту мы будем у вас», – повторил про себя Бриттен и самодовольно улыбнулся. Он даже сделал вид, что не заметил, как повар опустил в последней фразе слово «сэр».

Своей теперешней властью Бриттен мог отправить этого ефрейтора под арест, однако решил простить дерзкого кашевара, тем более что ефрейтор Руфгоус был непревзойденным мастером своего дела.