Как раз во время одного из таких визитов и случился инцидент, положивший начало самой знаменитой вендетте в Японии. Асано Наганори (1667–1701), князь Ако, не вытерпел оскорбления от чиновника Кира и ударил его мечом. Сёгун приговорил Асано к сэппуку, но 47 его вассалов, отказавшись умирать вслед за господином, превратились в презираемых обществом ронинов. Однако их отказ был продиктован вовсе не трусостью – они тайно поклялись отомстить обидчику. Больше года они готовили покушение на Кира и 14 декабря 1702 года осуществили свой дерзкий план, после чего сдались властям. Несмотря на то что общественное мнение было на их стороне, сёгун Токугава Цунаёси приговорил их к смерти.
Поступок 47 ронинов всколыхнул страну и послужил своеобразным индикатором состояния воинского сословия в годы правления императора Гэнроку (1687–1709). За три поколения мирной жизни отвага, готовность к самопожертвованию и преданность самурая остались провозглашаемым идеалом, но в жизни от самурая, по сути дела превратившегося в гражданского чиновника, требовались умение угождать господину и безынициативность.
Именно в это время были созданы знаменитые трактаты о самурайской этике – «Будосёсинсю» Дайдодзи Юдзана и «Хагакурэ» Ямамото Цунэтомо. Но не стоит переоценивать значение этих трактатов, хотя они и стали в дальнейшем основой классовой идеологии самурайства, на деле же представляли собой своеобразный плач по навсегда ушедшей в прошлое, а следовательно, идеализированной модели отношений вассала и господина. «Тогда молодые люди никогда не говорили о выгоде или потере, никогда не упоминали о ценах и краснели, слыша разговоры о любовных делах. Я считаю, что все самураи должны изучать древние идеалы и восхищаться ими, даже не будучи способными их достигнуть[1]», – пишет Юдзан.
Месть 47 ронинов полностью соответствовала духу бусидо эпохи Сражающихся княжеств, но во времена Гэнроку такие люди, как Оиси, глава и вдохновитель этого дела, были попросту опасны: они обладали инициативой, умели планировать и приводить свои планы в исполнение. Ямамото Цунэтомо, автор «Хагакурэ», осудил Оиси и его людей: а что было бы, если бы за время подготовки к акту возмездия Кира умер своей смертью? Тогда всего сорок семь были бы напрасно опозорены, а напрасный позор – хуже всего для воина. Лучше бы они совершили свою попытку сразу: они бы погибли, не достигнув цели, но явили бы всем чистоту своих намерений. А еще лучше было бы совершить сэппуку вслед за господином.
Новые кодексы бусидо культивировали, с одной стороны, крайний идеализм, с другой – мелочную регламентацию всех сторон жизни воина.
«Когда Сиба Кидзаэмон служил у него, однажды хозяин остриг себе ногти и передал их слуге со словами:
– Выбрось их.
Однако Кидзаэмон, не поднимаясь на ноги, держал их в руке.
– В чем дело? – спросил хозяин.
– Одного не хватает, – ответил Кидзаэмон.
– Вот он, – сказал господин Кацусигэ, протягивая ему ноготь, который он спрятал».
Однако надо отдать должное новым идеологам: они высоко ценили образование.
«Ныне империя находится в мире, и хотя нельзя сказать, что родившиеся в самурайских семьях равнодушны к военному делу, их не посылают в битву в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет, как воинов прежних времен. Поэтому в семь или восемь лет, когда ребенок подрос, его необходимо познакомить с Четверокнижием, Пятиканонием и Семикнижием, а также обучить каллиграфии, чтобы он запомнил, как писать иероглифы. Затем, когда ему исполнится пятнадцать или шестнадцать, его следует обучать стрельбе из лука, верховой езде и всем другим военным искусствам, ибо только так самурай должен воспитывать своих сыновей в мирное время. Нынешнему воину, в отличие от воина эпохи Внутренних войн, безграмотность непростительна»