– Ты винишь себя в смерти медсестры Светланы?

Из четырех вопросов, это был самый сложный. Я сам не знал на него ответа, врать не хотел, да и не к чему было.

– Не знаю. Когда слишком много думаю о том событии, невольно ищу место для своей вины в смерти той девушки, но когда просто вспоминаю, что она умерла, то никакой вины нет. Я не мог помочь ей, – пауза, – или мог?

Девушка, до сих пор, смотрящая на меня, отвела взгляд, как будто не хотела выдать какой-то секрет. Я обратил внимание на лист бумаги. Она не поставила галку, а изобразила крест в круге.

– Почему крест? – поинтересовался я, – неверно ответил?

– Это не индикатор правильности ответов…

– А что тогда? – перебил я.

Она растерялась. Я впервые в своей жизни завел ученого в тупик, может, даже впервые в жизни этого ученого.

– Это… – она выдохнула, – хорошо, это отметки правильности ответов на вопросы. Мы задали тебе эти вопросы в трансе. Теперь я сверяю твои ответы в трансе с твоими ответами в реальности.

– И что же я ответил там, в трансе, на этот вопрос?

Девушка не хотела говорить, возможно, ей нельзя было выдавать эту тайну.

– Ты сказал, что виновен в ее смерти и что уверен, что мог помочь ей.

Теперь растерялся я. Опустив голову, принялся рассматривать пол.

– Почему я так сказал? – мой голос стал грустным

– Твое сознание блокирует подсознание… – девушка-ученый принялась объяснять, как это все устроено, но увидев мой взгляд недопонимания, она перестала это делать, – все, проехали, забыли об этом. Идем дальше.

Она вновь посмотрел на второй листок, ища очередной вопрос.

– Ты готов к работе с нами, продолжительным сеансам сканирования твоего мозга, вопросам?

– Да, – машинально вырвалось у меня, – сканированию мозга? Вы сказали сканирование мозга?

Девушка вновь отметила что-то на бумаге, но я уже не обратил внимания на ее отметку.

– Да, это нужно.

– Для чего?

– Я потом объясню. Все вопросы закончились. Ты свободен.

– Погодите, я хочу знать, для чего сканировать мой мозг?

Девушка поднялась. Я хотел было уже схватить ее руками, чтобы не дать ей просто так уйти, но вспомнил, что нужно держать себя в этих самых руках. Она никуда не исчезнет, я тоже. Мы все собирались работать в одном офисе, делать одно дело, а это означало, что мне все расскажут.

– Простите, пожалуйста. Это эмоции.

Девушка-ученый была совершено спокойна.

– Ничего страшного. Это обычное поведение после первого раза.

Я присел на кушетку. Обхватил руками голову.

– Спасибо, что не вызвали каких-нибудь накаченных санитаров, которые успокоили бы меня.

– Здесь их нет, – пояснила девушка, – это научное общество, а не психиатрическая больница. Мы не держим тебя силой, мы стараемся помочь, но чтобы помощь была действенной, необходимо твое согласие.

– Да, да, я понимаю.

– Вот и хорошо. Прости, мне нужно идти.

Симпатичная девушка-ученый вышла из комнаты. Я остался один. Плохая акустика словно давила на меня, но свое непривычное плохое самочувствие списал на транс, в котором находился около получаса.

«Зачем я здесь? Избавиться от видений? Стать прежним? Или, может, стать другим? Эти люди сказали, что помогут, но кто они? Я их не знаю. Они копаются в моей голове. Теперь знают все, что знаю я. Даже то, чего не знаю, не понимаю. Это плохо. Я раскрыл себя полностью. Хотя подожди. Эта ученая спросила меня об умершей медсестре Свете. Она спросила только о ней, но ведь есть и Лена. Видение о Лене осталось в стороне. Что если они не видели ее в моей памяти? Что именно они искали? Возможно, что-то определенное, а все эти вопросы лишь отвлечение внимания. Допустим, что они видели не все. Может, они нашли видение о Свете, и им было достаточно этого. Точно, они убедились в том, что я не вру. Это самый подходящий вариант», – я продолжал сидеть на кушетке, обхватив руками голову. В этот момент вошел Николай. Я быстро убрал руки, приняв нормальное положение.