– Держи, – говорю, – вот твой ножик!
Очнулся Санёк, глянул вниз, и глаза его тут же загорелись. Схватил он ножик и разглядывает, словно ещё не до конца верит, что тот нашёлся.
– Ты его возле бревна вчера уронил, – говорю я ему. – Не теряй больше.
– Спасибо! – Санёк покрутил ещё немного ножик в руках и вдруг говорит. – А знаешь что, я тут подумал насчёт губной гармошки. Давай меняться, если ты не передумал! Вот, на ножик. Идёт?!
Самоотверженный
На столе у Анжелики Валерьевны стоял микроскоп. Самый настоящий. Наверное, она приготовила его для занятий в старших классах. И ушла. Очень неосмотрительно с её стороны.
Мы со всех сторон обступили учительский стол. Каждому хотелось заглянуть в микроскоп.
– Что там?
– Крыло от бабочки!
– Дай гляну!
– Я первый!
– Уйди!
– Сам уйди!
Я пробился через толпу одноклассников и заглянул в микроскоп. Какие-то чёрные полоски и точечки. Я даже толком и разглядеть их не успел. Меня тут же отпихнули.
Санёк тоже заглянул в микроскоп. И его тоже быстро оттолкнули. Всем ведь хотелось посмотреть.
Санёк, похоже, как и я, ничего не успел разглядеть. Он сердито махнул рукой.
– Подумаешь, крыло от бабочки! Тьфу! Сопли девчачьи! Пускай пялятся! Да разве мужское это дело – бабочек разглядывать?! Наше дело – ух!
Санёк с силой провёл в воздухе кулаком.
Уж не знаю, что означало это «ух», но я сразу понял, что точно не бабочек разглядывать.
Я согласно кивнул. Мол, действительно. Подумаешь, крыло от бабочки! Эка невидаль! Но на самом деле мне очень хотелось ещё хоть раз глянуть в микроскоп.
Девчонки и в самом деле больше мальчишек крутились возле микроскопа. Наверное, прав Санёк – девчачье занятие. Они толкались и визжали. А звонче всех визжала Юлька Изюмина. Она об этом, может, и не догадывалась, но мы с Саньком оба были тайно влюблены в неё.
Санёк посмотрел на Юльку и вздохнул.
– Нет, – сказал он. – Бабочки – это не мужское дело. Нам надо характер закалять, а не в микроскопы глазеть.
Санёк хлопнул меня по плечу.
– Вот ты, Костик, – спросил он, – ты, например, готов на самоотверженный поступок?
– На само что? – не понял я.
– На самоотверженный поступок.
– А что это?
– Ну, это, как тебе объяснить… – Санёк почесал затылок. – Это когда поступаешь очень смело и благородно и не думаешь при этом о себе. Вот, например, кричишь: «За Родину!» – и с гранатой под танк бросаешься. Или вот ещё, представь… Дикий Запад. Ты – ковбой. Скачешь. Вдруг видишь – фургон. В нём – красивая женщина. И её окружили полсотни злобных индейцев. Ты кидаешься на них в одиночку. Бабах! Укладываешь десятка два, остальные в панике разбегаются. Ты подходишь к ней и говоришь: «Ради вас я…» И она смотрит на тебя так… как… Ну, в общем, как в кино. Понял теперь, что такое самоотверженный поступок?
– Ага! – кивнул я.
Санёк снова посмотрел на Юльку.
– Вот ради неё я готов на любой самоотверженный поступок. Хоть пятьдесят, хоть сто индейцев уложу!
Санёк сжал кулак, так что жилки набухли и костяшки побелели.
Я посмотрел на полное решимости лицо моего друга и понял: индейцу, который вздумает обидеть Юльку, не поздоровится.
Хорошо Саньку. Он вон какой смелый! А я? Я задумался. Нет, я, пожалуй, так не смогу. Я, чем с индейцами драться, лучше бы ещё раз в микроскоп глянул.
– Эх! – вздохнул Санёк. – Жаль только, в наши дни индейцев не осталось.
«И хорошо, что не осталось», – подумал я. А вслух ничего не сказал.
Тут прозвенел звонок. А вслед за звонком в класс ворвался Вовка Суслов по прозвищу Суслик.
– Идёт! – крикнул он.
Добавлять, кто идёт, не требовалось. Понятно, что шла Анжелика Валерьевна.
Все, кто толпился возле микроскопа, кинулись врассыпную. Последней отскочила Юлька Изюмина и… смахнула микроскоп на пол. От микроскопа откололось какое-то зеркальце и закатилось под стол.