Я закрыл окно, оделся, спрятал все свои секреты по местам и вышел из дома. Спускаясь вниз не стал считать ступеньки, хотя так и подмывало, но я сдержал себя в руках. Достали уже эти ступени. Быстрые шаги через двор. Тут негде задерживаться. Мимо покорёженных турников и обкусанных лавок до сквера, где часто выгуливают собак и поглощают пиво какие-то люди. Люди. Как они мне надоели. Денег у меня почти что не было. Все сбережения были на карте у жены. Оно и правильно, конечно. Да вот только, мне сейчас нужны были финансы. Я хотел приобрести что-нибудь. В сквере сейчас было пусто как-то. Несколько подростков тёрлись у лавочки, качалась на качелях влюблённая парочка. Я дошёл до школьного стадиона. Раньше тут всегда собирались по вечерам всякие маргиналы. Сейчас, правда, никого из них здесь не было, а жаль.

Улица X, дом Z, квартира Y, звонок в домофон. Гудки.

– Кто?

– Это Макс.

«Блум-блум-блум», – сказал домофон.

Я зашёл в подъезд, влез в его тусклое и стылое брюхо, пополз по нему, словно гадкий жук.

Дверь входная. Дерево, обитое дермантином. Тут и там он сползал лоскутами вниз, словно кожура с гнилого банана. А почему гнилого? Ну, вот такие у меня ассоциации.

– Привет, – сказало небритое лицо с очками на переносице.

– Ну, привет.

Я зашёл внутрь, огляделся, разулся, надел тапки, что стояли сбоку от входа.

– Какими судьбами? – поинтересовался хозяин квартиры.

– Мутными, Лёша, мутными.

– Что случилось?

– Хочу убиться. Причём не только в переносном смысле, но и в прямом.

Я сел на продавленное, видавшее немало, кресло. Ноутбук на столе переливался огнями, словно ёлка, обтянутая колючей проволокой гирлянды.

– Классная подсветка.

– Ага. Люблю позалипать под хорошим сортом. Включаю техно, какие нибудь абстрактные клипы, типа тех, что были раньше в «винампе», и смотрю, смотрю…

– Ну и как?

– Расслабляет. А у тебя то, что стряслось всё таки? Расскажи.

– Я бросил работу. Надоело уже всё это терпеть. Дома тоже не сладко – жена считает меня мудаком, который забил на всё, кроме себя самого и своих загонов. Не понимает она меня. Не могу я больше это всё выносить. Жизнь словно катком по мне проходится, а никто, кроме меня, этого и не замечает. Для меня, последнее время, любая небольшая проблема – стресс на весь день, а то и на неделю. Я, порой, думаю, что меня по-хорошему, надо бы вообще в психушку закрыть. Мозги набекрень уже.

– А Вадим там как?

– Ищет какую-то девушку, ему кажется, что с ней как-то связана его судьба.

– И такое бывает.

– Ага.

Какое-то время мы посидели молча. Алекс включил музыку – её электронные вибрации немного меня успокоили. Ко мне подбежала его маленькая собачонка (всё время забываю её породу), обнюхала мои ноги, и выбежала из комнаты.

– Ну а у тебя что нового? – спросил я из вежливости.

– Да работаю по-тихоньку.

– А с Ксюшей что?

– Да непонятно ничего. Не могу разобраться в своих чувствах, – мы, конечно, поругались, но, я знаю, что стоит мне попытаться, – и я смогу её вернуть, причём без каких-то особых усилий, но я не знаю: хочу я этого, или нет.

– И такое бывает, – ответил я ему его фирменной фразой.

Алекс нервно хохотнул.

– Выпить не хочешь?

– Хочу.

Он достал из мини-бара, что был в шкафу, бутылку виски и несколько стеклянных стопок. Откупорил бутылку, разлил виски по стопка. Мы выпили. Потом ещё выпили. И ещё немного. Сознание чуть затуманилось. Я засмотрелся на картину с лебедем, расправившим крылья на воде. Картина висела над столом. Алекс проследил за моим взглядом.

– Как тебе картина?

– Классная. Откуда она у тебя?

– Подруга нарисовала. Она художник.

– Ого.

Я очень хотел бы зайти в эту картину и окунуться в холодную воду. Я представил себе озеро, покрытое у берегов кувшинками, а в центре, представляющее собой кристально чистую субстанцию. Хотя почему именно субстанцию? Слово «субстанция» было неправильным словом, для описания озера. Оно было каким-то склизким, будто желеобразный студень. Тут нужно было другое слово. Но какое?