Карев с мрачным видом наблюдал, как дымится поставленный официантом окорок с воткнутым ножом и пенится безалкогольное пиво в деревянной кружке. Вдруг планшет завибрировал, и он аж вздрогнул от неожиданности. На вызове показалось фото Халла. Карев ответил.

– Привет, Паш! Как самочувствие? – По дежурной улыбке Халла редко что можно понять, но сегодня она давала Кареву надежду, что, по крайней мере, в него он фужерами не бросался.

– Привет! Я сейчас приступил к делу Сато, мотаюсь по свидетелям. Слушай, насколько плохо вчера было? Я не все помню, но то, что помню, выглядит ужасно.

– Ну… – Халл всегда был вежлив и умел правильно подбирать слова. То, что сейчас для ответа ему понадобилась столь долгая пауза, уже не предвещало ничего хорошего. – В общем, буду честен, Соня и Кван тебя ненавидят. Это было ее любимое платье. А Квана не стоило называть «гребаным китаезой», ведь он вьетнамец, разве ты не знал?

– Конечно знал! Просто я был сам не свой…

– Да, это бросалось в глаза. Кроме того, один фужер в него все-таки попал, но на «китаезу» он обиделся больше. Даже больше, чем Соня на «шалаву».

– Кошмар… – покрасневший Карев сокрушенно ударил себя ладонью по лбу. – Кого-нибудь еще я обидел? Тебя? Семеныча?

– Думаю, тебе стоит сейчас подготовиться к разговору с шефом. Когда он мне и Бобу поручил вывести тебя и отправить домой, пока мы подходили, ты успел объявить, что увольняешь его и назначаешь себя на его место.

– Это конец…

– А еще ты называл его земляным червяком.

– Это же из Киплинга. Халл, ты прикалываешься?

– Нет, Паша, ты правда называл его земляным червяком. Не знаю, почему. В общем, я тебе звоню сказать, что тебя здесь ждут, и особо надолго тебе лучше не пропадать.

– Да, конечно. Я приеду. Просто сейчас еще на завод Сато слетаю, а то уже договорился, там ждут. А оттуда – прямиком в офис.

– Хорошо. Я сообщу Петровичу, думаю, пару часов выиграю для тебя.

– Роберт, я твой должник!

– Да не бери в голову. И вообще… ситуация, конечно, неловкая, но со временем все рассосется. Так что не падай духом.

– Спасибо тебе!

Когда экран наконец погас, Карев с отвращением уставился на окорок. Есть уже не очень-то и хотелось.

За окном спланировал синий прыгун-семерка. Хаген подался к окну и с ироническим прищуром проследил за спуском. Надо же, взбрендило какому-то дураку припарковаться у главного подъезда!

Откинулась дверца, из яйцеобразной машины вылез человечек в сером пиджаке – с пятого этажа не особо разглядишь.

Хаген хмыкнул и вернулся к экрану. Пробежался взглядом по столбикам цифр, сладко зевнул и снова отвлекся, чтобы щелкнуть кнопкой кофеварки. Послеобеденная ленца брала свое.

Минуты две спустя дверь распахнулась, и в кабинет вошли двое. Темнокожий коротышка Гуобен и малахольный голубоглазый малый с дурацкими усами и в сером франтовском костюмчике – тот самый парень из «семерки».

– Старший координатор Гельмут Хаген, – Гуобен елейно улыбнулся усатому посетителю и стер платочком испарину с шоколадного лба. – Дознаватель господин Павел Карев.

Хаген уперся кулаками в стол и грузно встал. Протянул пятерню. Рукопожатие у голубоглазого юнца оказалось крепким.

– Господин Хаген окажет вам всемерное и квалифицированное содействие. – Гуобен с приторной физиономией поклонился парню, попятился к двери и, напоследок зыркнув на Хагена, оставил их наедине.

Пауза. Несколько секунд оба молча разглядывали друг друга. Наконец зашумела и тихонько пикнула кофеварка.

– Кофейку? – поправив зеленый халат, координатор полез в ящик стола.

– Спасибо, нет, – не дождавшись приглашения, гость опустился на стул напротив.