Мое имя в этих краях не особо жаловали. Отчасти благодаря ряженым летучим отрядам, вести о зверствах которых разлетелись по всей округе. В Шеране, куда мы прибыли спустя двадцать дней, например, за песенку о мече-бастарде можно было схлопотать серьезные проблемы как от горожан, так и от представителей местных властей.

Еще через месяц мы были на границе, которую удалось пройти относительно нормально. Как я и рассчитывал, вопрос решился благодаря гильдейской грамоте мсье Бризо, а также увесистому кошельку, который перекочевал в руки капитана патруля. Даже не понадобилось показывать документы покойного Гастона.

– А здесь так ничего и не изменилось, – поморщившись от вони, негромко произнес я, правя фургон к предместьям Брезмона, выросшим на том месте, где когда-то стояло лагерем войско герцога де Клермона.

Проехав насквозь предместья, мы двинулись к городским воротам. Надо было въехать в город до того, как стемнеет. Ночевать в предместьях было опасной затеей. Мэтр Бризо стремился попасть в ремесленный квартал, где у них всегда было место в постоялом дворе его старой приятельницы мадам Дрю. С его слов хозяйка постоялого двора когда-то в молодости так же, как и семейство Бризо, колесила по Мэйнленду, пока не вышла замуж и не осела в Брезмоне.