Я снова отворачиваюсь и открываю дверь. Наверное, мне следует сказать, что я рад за него и за нее, или еще что то в том же роде, однако я не могу. Не могу и все!

Впрочем, оправдание у меня есть: неожиданные новости, расстроенные чувства и само собой переживания по поводу Дэна… Пусть мы с ним братья только по поддельным документам, но за десять лет, что мы провели вместе, мы стали почти родными…

– Вы не возражаете, если Шарлотта придет со мной? – интересуется адвокат.

Я утвердительно киваю. Затем закрываю дверь и возвращаюсь в комнату. Запах парфюма уже почти исчез, впрочем это к лучшему… Дэна не вернуть, а жизнь между тем продолжается. Во всяком случае – моя. Что же до адвоката, то он долго не протянет: такие глаза как у него можно заполучить не от своего соулмейта, а от Подделки. Я знаю о чем говорю, ведь я видел такое, причем видел не один раз! Что же до этой Шарлотты… То пока надо держать свои сомнения в тайне. А там… Поживем, увидим. Увидим! Не так ли?

Двойник

1.

Я никогда не любил горы.

Впервые, мне довелось их увидеть в десять лет, во время школьных каникул. Разумеется, туда я приехал не один, а с одноклассниками и с классным руководителем. И уж только одного их присутствия, оказалось более чем достаточно, чтобы сразу испортить все!

Классному руководителю я никогда не нравился. Тогда я выглядел как жалкий заморыш, к тому же остальные мальчишки меня откровенно недолюбливали…

А тут, еще чуть ли не в первый же день, выяснилось, что я панически боюсь высоты, быстро мерзну на снегу и вдобавок ко всему начинаю чихать от каждого порыва ветра. Так что симпатии ко мне, у него и у остальных, не прибавилось.

С утра они собирались и уходили в горы: кататься по канатной дороге и на лыжах. А я оставался в гостинице. Впрочем, иногда я выходил и прохаживался возле нее, разглядывая ограждения и информативную сетку на небе: темную днем и невидимую ночью. И вот однажды, во время очередной прогулки, я увидел – Ее.

Невысокая женщина, в темном комбинезоне, стояла возле ограждения и разглядывала рекламный щит. Я отступил назад. Не знаю почему, но мне стало страшно. А женщина обернулась и посмотрела на меня в упор: холодно и оценивающе. Затем, она снова отвернулась и прошла мимо с равнодушным и отсутствующим видом.

Я же продолжал стоять и не знал, что делать: звать ее или бежать за ней. Но тут зазвонил телефон. Я вытащил телефон и нажал на кнопку вызова. На экране появилось лицо матери, недовольное, встревоженное и распаренное от жары. Она звонила из дома. А эта женщина…

А эта женщина, в темном комбинезоне, была не она. Не она!

Я вернулся в номер. От всего происходившего меня трясло и я не понимал – почему? Почти так же я чувствовал себя на канатной дороге: никаких видимых причин, а между тем у меня темнеет в глазах и я не могу не вдохнуть не выдохнуть.

Через три месяца моя мать погибла в аварии.

…И с этого началось.

2.

Началось все вполне обычно. Я даже не понял, что это – началось.

Вечер, как и следовало ожидать от обычного, ноябрьского вечера – выдался холодным, дождливым и невыносимо скучным.

До него я почти весь день провел в постели – не мог заставить себя встать и пойти хотя бы в магазин за продуктами…

Не хотелось ничего и никого. Я крутился под одеялом, то засыпал, то просыпался. Снов, по счастью, не было, однако тяжесть в голове и усталость во всем теле – не проходили.

Я не задавался вопросом – почему, так как мне предстояло отправиться отработать еще одну ночную смену. Ох, будь она неладна!

В метро я спустился около шести часов вечера. Площадки и вагоны оказались переполненными: люди, в большинстве своем, как раз возвращались с работы. Бесконечно раздраженные, бесконечно усталые… Холод и дождь тоже не добавляли им радости. Как и мне.