Конечно, нельзя сказать, что этот цинизм, все больше и больше пронизывающий нашу культуру, восходит исключительно к дарвинизму, но отчасти он коренится именно в этом учении. Кажется, что многие сдались и решили, что если теория эволюции правдива и представляет собой естественный процесс, в ходе которого возникла жизнь на Земле (в том числе и жизнь человека), то все мы обречены жить, дышать и умирать в мире, лишенном смысла. Другими словами, мы существуем лишь потому, что наши гены – эти умные «репликаторы»[22], чудесным образом собранные воедино внутри каждой клетки[23], – хорошо воспроизводятся и выживают. Следовательно, с точки зрения строгого дарвинизма любой намек на высшую цель человеческого существования, по всей вероятности, будет воспринят как ересь.

Впрочем, многие до сих пор находят это мировоззрение неудовлетворительным или, как минимум, недостаточным. По всему миру самые разные люди – богатые и бедные, образованные и неграмотные – пребывают в постоянном поиске глубинного смысла и цели жизни, хотят как можно полнее раскрыть свой личный и коллективный потенциал. Льюис Томас, знаменитый врач, занимавший пост декана в Йельской школе медицины, хорошо выразил это стремление:

Даже среди самых ярых сторонников теории эволюции есть те, кто подвергает сомнению доктрину случайности. Если биологическая жизнь – всего лишь результат действия слепых сил природы, тогда почему мы, являясь продуктами случайного биологического процесса, с таким упорством ищем смысл и цель?

Я приложу все усилия, чтобы разрешить эту первую дилемму доктрины случайности и показать, что 1) эволюция не была случайной, но имела определенное направление (и, возможно, имеет его до сих пор); 2) глубокое понимание природы человека и эволюционное наследие, придавшее ей форму, свидетельствуют о наличии определенной цели нашей жизни. В действительности, благодаря системе взглядов, объединяющей принципы эволюционной биологии, психологии, социологии и философии, мы можем не только сделать вывод, что у нашего существования есть цель, но и предположить, какова она.

Вторая дилемма, которую мы должны разрешить, состоит в том, что в представлении большинства людей эволюция говорит о человеческой природе: все мы по своей сути жадные, агрессивные и корыстные существа. С учетом руководящего принципа естественного отбора (согласно которому выживают наиболее приспособленные особи) легко понять, почему люди решили, что теория эволюции придает особое значение темным сторонам нашей природы. В процессе развития человеку (или гоминину) стало выгодно делать запасы во времена голода. Если бы он не был эгоистом, то рисковал бы умереть голодной смертью, в то время как эгоист-гоминин выживал и передавал свой эгоизм по наследству. Подобным образом можно отнестись и к агрессии: эволюционирующий гоминин исчезал, если был слишком слаб и пассивен, чтобы защититься от нападения, в то время как его более агрессивный конкурент оставался в живых. Что касается неумеренного сексуального поведения, дарвиновская теория эволюции с легкостью объяснит и его. Доисторический самец-гоминин, способный привлечь нескольких самок и спариться с ними, имел больше шансов передать свои гены, чем более сдержанный и менее готовый к спариванию конкурент. Так можно судить и обо всех остальных человеческих пороках: жадность, ревность, неверность, высокомерие, воровство и агрессия объясняются механизмом естественного отбора. В одной из историй, бытовавших в конце XIX столетия (недостоверной, но от этого не менее выразительной), прекрасно отражено знакомое многим чувство: услышав о теории эволюции и ее последствиях, некая женщина восклицает: «Дорогой, давай надеяться, что это неправда, но если это все-таки правда, давай надеяться, что о ней не узнают все!»