От невеселых размышлений меня оторвала трель мобильного телефона, и, увидев на дисплее номер Светланы Грищенко, я испытала непреодолимое желание вообще не поднимать трубку, однако, всё-таки заставила себя принять звонок. Наверняка Стеша уже сообщила Светлане, что Эйнар наотрез отказался от услуг Маркелова, и несостоявшаяся свекровь не нашла ничего лучшего, кроме как засыпать меня вопросами, на которые я априори не знала ответа.

ГЛАВА II

– Рина? – судя по всему, нескончаемые длинные гудки заставили Светлану изрядно перенервничать и когда я скрепя сердце ткнула пальцем в сенсорный дисплей, у нее бесконтрольно вырвался шумный вздох неподдельного облегчения. Как мне показалось, она уже морально настроилась, что я сначала демонстративно проигнорирую входящий звонок, а потом и вовсе отправлю номер в черный список, дабы навсегда избавить себя от неприятного общения, и теперь пребывала в своеобразной эйфории. Во всяком случае, ее голос пронизывала такая искренняя радость, будто она дозвонилась минимум в Белый Дом, а ответил ей сам глава правительства, и на мгновение мне даже стало жаль эту по-своему несчастную женщину, запоздало осознавшую, что беззаветная сыновняя любовь Эйнара, пожалуй, была единственным настоящим чувством в ее непутевой жизни.

– Добрый день, Светлана Петровна, я вас слушаю, – сдержанно поздоровалась я, изо всех сил стараясь ничем не выдать своего волнения. Выходило это у меня, к сожалению, не ахти, и Светлана просто не могла не ощутить напряженных интонаций.

–Рина, сегодня утром я вернулась домой из Верного, – зачем-то отчиталась передо мной мать Эйнара, но вскоре выяснилось, что это была лишь прелюдия к основной новости, а Светлана всего лишь тянула время в попытке подобрать нужные слова, – понимаешь, тут такое произошло…Как бы это сказать…Ну, в общем это…

– Что? – невразумительное мычание Светланы достаточно быстро переполнило чашу моего терпения и я вынуждена была поторопить женщину, – говорите уже, что у вас стряслось?

– Короче так, – Светлана не то соображала довольно туго, не то сомневалась, делиться со мной или нет, но конкретным ответом она разродилась далеко не сразу, и к тому моменту, когда она с горем пополам сформулировала свою мысль, я практически достигла точки кипения, – приехала я, значит, в город около семи утра. С вечера договорились с Ромкой, что он меня на вокзале встретит. Сошла я с поезда, навьюченная, как ишак, стою на перроне, а этого сукиного сына и близко нет. Звоню на сотовый, так он, гаденыш, пьянющий в доску, еле языком ворочает. Ну, я ему, конечно, люлей всыпала, да вот толку с того – всё равно пришлось баулы на своём горбу переть. Пока трамвай ждала, пока с остановки доволоклась, смотрю, уже девять. Еще и у подъезда соседка прицепилась, как репей, всё ей, заразе, видите ли знать надо. Перегавкалась с ней от души, а нечего мне Эйнара грязью поливать, пусть прежде на своих детей посмотрит –одна дочь шалава, неизвестно от кого в подоле принесла, и вторая такая же подрастает, вымахала корова здоровенная, а ума бог не дал. На этаже еще Митьку из четырнадцатой квартиры встретила, тоже пытался мне мозги парить, но я его как матом приложила, так он нырьк за дверь и больше на площадку носу не кажет. Ромка к тому времени глаза продрал, но с бодуна в днях недели запутался и чуть Мишаньку в школу не выгнал. Поднял пацана с кровати, говорит, давай собирайся, а то на уроки опоздаешь. Мишка ему объясняет, ты что, батя, выходной сегодня, а Ромка думает, тот ему специально лапшу на уши вешает. Захожу домой, а там Мишанька с рюкзаком и при параде в коридоре стоит, и Ромка ажно от гордости раздулся, вот он, мол, какой папаша, сына в школу отправил! И смех, и грех, ну, что тут скажешь! Выписала обоим звездюлей, но сильно зверствовать не стала. Любит всё ж таки Ромка малого, кровь не водица, родной есть родной, не то что Эйнар. Ну, а пьет, так покажи мне, кто сейчас не пьет. Всяко не то, что раньше, на Пятой линии, было. Главное, из дома ничего не тащит и от меня вроде не гуляет.