С этими словами она шагнула в небытие. Одним прыжком Гелдмар оказался у окна. Его рука схватила воздух. Поздно, слишком поздно! Ему чуть-чуть не хватило времени, чтобы предотвратить беду.

Белой птицей сверкнула пленница у скал и исчезла в морской пучине. До Дэва долетел далекий всплеск воды.

Гелдмар направил на ее поиски сотни карликов. От зажженных факелов ночь превратилась в день. Пядь за пядью обошли они весь берег. Сам Дэв с десятком сопровождающих тщательно исследовал море, примыкающее к скале, но все было безрезультатно. Поиски продолжались весь следующий день и прекратились только к вечеру.

Им не суждено было увенчаться успехом, потому как море вынесло тело прекрасной Элины на берег у Восточного холма. Туда, где она была похищена.

Как закричала, заголосила от горя няня Эмма, увидев свою воспитанницу бездыханной! Плакал навзрыд отец Элиники, и вместе с ним вся Лунная Долина. В один миг Эл-вар постарел на десятки лет. Из красивого молодого мужчины он превратился в дряхлого старика. Больше Элиника никогда не видела улыбку на его лице.

Элвар похоронил супругу на берегу моря, сложив высокий холм из розового гранита. Теперь солнце, просыпаясь по утрам, в первую очередь освещает это надгробие, вспыхивающее огнем в память о непокорной красавице, которая предпочла смерть позорной неволе.

Сначала Элвар хотел похоронить ее возле замка в саду, но Эмма воспротивилась этому:

– Ты хочешь, чтобы дочь выросла на могиле и, растаяв от горя, ушла вслед за матерью? Хочешь потерять обеих? Я очень любила Элину и буду до конца дней своих оплакивать ее. Но сейчас надо думать о дочери. Мать я ей, конечно, не смогу заменить, но приложу все усилия, чтобы она не чувствовала себя сиротой. Постарайся же и ты оградить ее от ненужных переживаний. Спрячь от нее свою боль, прошу тебя!

И действительно, пожилая женщина окружила малышку такой заботой и вниманием, дала ей столько ласки и тепла, что Элиника не заметила особой разницы между матерью и старой няней. Правда, иногда в ее памяти всплывал прекрасный, но смутный образ, с которым было связано далекое, счастливое прошлое. Хотя горе сделало свое дело, на всем лежал отпечаток утраты. И никогда уже подрастающая Элиника не чувствовала себя беззаботной. Она нежно любила Эмму, всегда беспокоилась о ней и во всем советовалась со своей старой няней. Хотя поступала всегда по-своему, считая, что Эмма слишком опекает ее.

Подойдя к няне, девушка обняла старушку, положила голову ей на плечо и тихо прошептала:

– Эммушка, дорогая моя, не беспокойся. Все будет просто замечательно, вот увидишь. У меня ведь нет никого ближе тебя, отца и тетушки. Я очень-очень тебя люблю и бесконечно благодарна тебе за то, что ты у меня есть!

Элиника не видела, как из глаз растроганной Эммы скатилась и затерялась в морщинках слеза. Это признание было лучшей наградой, не зря она посвятила свою жизнь этому семейству.

– Тогда что же тебя беспокоит? – оторвавшись от девушки, с тревогой спросила няня.

– Да Черный Дэв никак не успокоится. Опять зашевелились карлики возле Западной границы в Ореховом лесу. Нашим людям невозможно выйти за пределы селения. Карликов там столько, что они даже не прячутся, как обычно. Складывается впечатление, что они готовятся к нападению. С юга и востока нас окружает море, кишащее прожорливыми микчулами, с севера – непроходимые горы Забвения, с запада дорогу нам перекрыли карлики. Мы оказались отрезанными от всего мира. У меня нет возможности сообщить отцу или тете Эсмине о нашем бедственном положении.

– Ну, девочка моя, ты несколько преувеличиваешь, – покачав головой, возразила Эмма. – Карлики всю жизнь околачивались возле наших границ. И, сколько себя помню, всегда нападали на путников. Не забивай голову лишними заботами. Давай-ка лучше я помогу тебе одеться. Скоро совет старейшин, поторопись.