– Неужель этот? – заговорил Витин персонаж, обращаясь к своим спутникам. В голосе его звучала ни то насмешка, ни то удивление.

В то же мгновение человек чуть опустил руку, посмотрел поверх нее на вошедших. Он щурился, будто силясь разглядеть лица. Взгляд его внезапно замер на лице Витиного персонажа. Сначала послышался только сиплый свист, а потом смех. Монах отступил назад. Из широкого рукава своей рясы он быстро вытянул шелковый шнур, кинулся словно кошка и набросил его на шею Витиному персонажу. Тот попытался отшвырнуть убийцу, но второй спутник сбил его с ног. Витя медленно поднимался все выше и выше. Уже гораздо выше, чем мог быть потолок в таком каземате. Внизу он продолжал наблюдать яростную, но предрешенную борьбу. Слышал клокот влажных хрипов, видел судорожно замолотившие пол ноги. Конечно, боли он не чувствовал, но вместе с жертвой переживал ужас от непоправимости случившегося.

Витя открыл глаза. Пережитый во сне тягучий страх неизбежности придал утру неприятные тона. В любом событии он привык искать скрытый посыл или урок. И такое сновидение настораживало. Он понимал, что могло быть источником подобного сна. Образно говоря, Валера тоже держал для него шелковый шнур в рукаве. Но, во-первых, Витя совершенно не собирался настолько драматизировать ситуацию, во-вторых, подобное толкование казалось слишком прямолинейным, даже отдавало какой-то фрейдистской пакостью. За виденной сценой пряталось что-то другое, пока не разгаданное. Однако на толкование сновидений времени не оставалось. Требовалась максимальная концентрация на реальности.

Витя осуществил свой замысел и вызвонил Толю. Тот попытался было отвертеться от поездки, но сдался довольно быстро. Из чего Витя также сделал выводы: тайное сотрудничество с Валерой не доставляет ему большого удовольствия, вернее – не приносит достаточно выгоды. Теперь следовало ждать звонка от самого Валеры, посмотреть на реакцию. Но тот не торопился выдавать себя.

Витя подобрал Толю по пути в Николину гору. Толя держался легко, как обычно. По дороге все время болтал за жизнь. Смеясь, рассказывал о своих злоключениях в ФМС, о том, что жену его депортировали и занесли в список не въездных, поэтому они развелись и жена его фиктивно вышла замуж, чтобы въехать в Россию под новой фамилией. И вот теперь, ждет пока кишиневский паспортный стол выдаст ей новый паспорт, и хорошо бы побыстрей, потому что участок они уже купили и посадили огород и птицу завели, а кому за этим приглядывать? Витя слушал, но как только в Толином монологе возникла пауза, спросил:

– Толя, кто тебя на работу брал?

Толя чуть замешкался, вопрос казался настолько простым, что не мог оказаться без подвоха.

– Вы, – растеряно хлопая глазами, ответил он.

Витя кивнул, словно бы удостоверившись в том, что Толя верно понимает ситуацию. Как и ожидалось, этот короткий вопрос и последовавшая реакция, произвели на Толю правильное впечатление. Витя уважал ораторское искусство и людей, владевших им, но в то же время знал, что порой не нужно никакого красноречия, чтобы внушить собеседнику необходимую мысль. Теперь Витя убедился – Толя понял, что ему известно о его маленьких проказах с Валерой, и ему предстоит сделать выбор, с кем работать? Остаток пути Толя задумчиво молчал.

Когда они уже подъехали к воротам участка, телефон у Вити зазвонил.

– Витя, привет! – раздался в трубке бодрый голос Валеры. – Ты чего это, сам по заказчикам стал ездить?

Валера давно усвоил эдакую ироничную манеру общения, когда речь у них с Витей заходила о производственных вопросах. Мол, любое вмешательство Вити непосредственно в эти процессы – не больше чем барская прихоть.