Отец открыл дверь до того, как Витя успел позвонить.

– А я слышу – лифт поднимается, так и подумал, что ты, – с улыбкой сказал он.

– Работает еще сигналка? – в ответ улыбнулся Витя. Это было что-то вроде семейной шутки. Лет пятнадцать назад в районе участились квартирные кражи, по всем подъездам висели предупреждения от РОВД, призывы к бдительности и т. п. Тогда Витя предложил отцу установить дома сигнализацию.

– Вот здесь должна быть сигнализация, – сказал тогда отец и постучал себя указательным пальцем по лбу.

Витя пытался его переубедить, мол, всего не предугадаешь, но отец не поддался.

– Лучше подумай, что за чем приходит, сигнализация за ворами или воры за сигнализацией? – туманно аргументировал он. – Надо жить сознательно, а не на приблуды защитные надеяться.

По факту он оказался почти прав. Вопреки всеобщим чаяниям, домушников изловили, оказалось, что наводчиком в их коллективе был один мастер из конторы по установке железных дверей.

– Система работает в штатном режиме, – отшутился отец. – Проходи-проходи.

Витя вошел, снял куртку. Из кухни появилась мама, в фартуке и с мокрыми руками.

– Вот, хорошо. Я обед как раз поставила.

– Да, я не надолго, мам, – сказал Витя.

– Ничего, поесть успеешь, – она снова скрылась на кухне.

Отец не стал тратить время на вежливые прелюдии и сразу повел Витю в комнату. На журнальном столике лежали три пухлых кляссера.

– Вот, смотри. Специально без тебя разбирать не стал, – отец уселся в кресло и протянул Вите верхний альбом.

Витя сел на соседнее кресло, тяжелая книга ощутимо потянула руку. Он перелистнул хрустящие тонким стеклянным пластиком страницы. Из кармана между картонным переплетом и кожаной обложкой торчали пожелтевшие конверты с истрепанными и ветхими краями. Витя аккуратно вытащил их. Всего четыре конверта, без писем. На двух обратный адрес значился в Сибири – одно письмо пришло из Иркутска, другое из Тобольска. Отправитель третьего письма жил в Самарканде. Четвертый конверт вообще был без обратного адреса.

– А письма? – спросил Витя без особой надежды.

– Откуда? – развел руками отец. – Мне дед только конверты отдавал, а письма, наверное, и не хранил.

– А вот эти люди, – Витя вгляделся в имена отправителей. – Они наши родственники?

Отец взял у Вити конверты.

– Да, наверное…, – неуверенно сказал он. – Вот, Галина Владимировна из Самарканда. Кажется, племянница или даже не знаю как это называется? У моего отца был двоюродный брат, Галина ему сноха что ли… Вот ведь, и спросить теперь некого. Да и впрямь седьмая вода на киселе…

– Но писала же она деду?

– Писала. Даже посылки иногда присылала, урюк там, изюм, орехи. Дары Средней Азии в общем. Да, отец пытался связи поддерживать. Слушай, а вот это вообще интересная история, – он взял Красноярский конверт. – Видишь, тут только инициалы стоят?

– Ага.

– Держал, кое-что батя за душой. Мне один раз только рассказал. В общем, на фронте завел он себе ВПЖ. Знаешь?

Витя помотал головой.

– Ну, военно-полевая жена. Сибирячка, кровь с молоком. Он так рассказывал. Она там у себя в колхозе ветеринаром работала, только-только из училища, а тут война. Вот ее и мобилизовали в санитарный батальон. Батя говорил, она немного с придурью оказалась. Так из себя рослая, статная, хоть картины пиши, а войны боялась до жути. Чуть где стрельнут, она обмирает, стоит столбом на месте, еле дышит. Куда ей раненных из под огня вытаскивать? Вот, он ее и пожалел, быстро ребеночка заделали, ну а беременную, конечно, в тыл отправили. Вот она в письмах и шифровалась. Потом только, году в сорок седьмом прислала карточку – она и пацан в школьном мундирчике. У нас тогда еще мундиры были и фуражки…