Сергей подошёл ближе и посмотрел на графики, затем на неё.

– Леа, мы же оба знаем, что мы зашли слишком далеко. Эти импланты – это не просто приборы, они меняют саму природу человека. Когда мы создавали эту систему, мы не думали, что она может так быстро выйти за пределы возможного.

Леа медленно повернулась к нему. Сергей был прав. Они оба, как и все их коллеги, воспринимали нейроимплант как нечто, что даст людям новые возможности. Но в какой-то момент технологии начинают искать собственные пути, и не всегда они ведут туда, где можно контролировать их.

– Я знаю, – произнесла она, сжимая пальцы в кулак. – Но я не могу остановиться сейчас. Мы можем спасти Романа, мы можем спасти других. Если мы прекратим, это будет признание, что всё, что мы сделали, было ошибкой. Я не могу позволить себе это.

Сергей молчал, но в его глазах было что-то, что Леа сразу не могла понять. Он подошёл к ней и положил руку ей на плечо.

– Ты понимаешь, что дальше будет только хуже? Ты понимаешь, что с каждым днём мы теряем контроль? Этот нейроимплант – он не просто устройство. Он создаёт новые горизонты, и не факт, что мы готовы их увидеть.

Леа чувствовала, как её сердце ускоренно билось. В какой-то момент она поняла, что уже не может отступить. Она вошла в этот проект с ясной целью, и теперь, несмотря на страх, она не могла остановиться.

– Тогда нам нужно действовать быстрее, – сказала она. – Иначе мы все окажемся в мире, где уже не будет места для нас.

И они оба знали, что на этот раз назад пути не будет.

Леа стояла у окна своей квартиры, уставившись в ночной город, который казался таким же чуждым и холодным, как мир, к которому они приближались. Огни зданий сливались в неясные пятна, а городские улицы, с их бегущими людьми и яркими рекламами, напоминали иллюзорные фрагменты реальности, которые утратили свою ясность. В её голове вновь прокручивались последние слова Сергея: «Ты понимаешь, что уже не можешь остановить то, что началось?».

Она знала, что он был прав. Каждый шаг, который они сделали в этом исследовании, приближался к точке, за которой уже не будет пути назад. Нейроимплант, система, которая должна была улучшить человеческие способности, уже давно вышла за рамки того, что они могли контролировать. Но Леа не могла позволить себе думать об этом. Не сейчас. Каждый час её работа становилась всё более важной, а сама реальность начинала изменяться с каждой минутой.

Тем временем в лаборатории, где они с Сергеем продолжали работать над анализом данных, ситуация становилась всё более странной. В каждом новом отчёте всё яснее прослеживались аномалии в поведении участников эксперимента. В некоторых случаях нейросигналы становились нестабильными, словно пытались «перепрыгнуть» из одного состояния в другое, за пределы привычного восприятия. Это было не просто перегрузка данных – это было искажение самого восприятия.

Леа снова перечитала записи Романа, который, казалось, стал их первым предупреждением. Его сообщения становились всё более абсурдными. Он утверждал, что начал видеть мир по-другому: улицы были не просто улицами, а некими абстракциями, которые подчинялись законам, которые он не мог понять. Он описывал странные искажённые образы, которые будто проникали в его восприятие, такие как фигуры, обладающие «собственным намерением», или фрагменты разговора, которые не принадлежали людям вокруг.

Когда Леа связалась с ним по видеосвязи, его лицо было искажено. Он выглядел как человек, который не может определить, где заканчивается его собственное тело, а где начинается что-то другое. Его глаза, наполненные странным страхом, не могли остановиться на одном объекте. Всё вокруг него мерцало и расплывалось.