Там так же темно, как и во сне – а во сне ли? Она подходит вплотную к дальней стене и начинает ощупывать её, скомкано матерится, достаёт телефон и включает фонарик. Чисто: никаких замочных скважин, никакого красного скотча, никаких просветов у пола – ничего. Мие определённо это не нравится. Сначала она оказывается запертой в этом гнезде кукушки, а теперь её посещают видения? Что за ерунда? Злясь на саму себя и ситуацию в частности, она уже собирается уйти, попутно открывая контакты на экране, когда со спины доносится раздражающий голос:

– Госпожа Абилева? – Ну да, Демежан всё равно должен находиться где-то в доме.

– Что? – Получилось немного грубее, чем следует, но Мие уже плевать. Она прижимает смартфон к уху и ждёт.

– Ужин подан.

Мия только кивает, стараясь не обращать внимания на ненавистное лицо, и проходит мимо, всё ещё напрасно дожидаясь ответа на звонок. Алекс её игнорирует что ли? Или это новая форма издевательств для перерождённых? Она готова ко всему, пожалуй, кроме того, что в прилегающей к кухне гостиной в стиле семейки Адамс её уже будут ждать. Марго в кашемировом платье цвета бургунди и массивных длинных серьгах, словно вырванных из самого средневековья, спокойно сидит во главе стола, прокручивая в пальцах тонкую ножку бокала с красной жидкостью. Мия сразу расслабляется: в кои-то веки у неё будет компания за ужином, а такого не случалось со смерти бабушки, но потом сразу напрягается, вспоминая свой сон. Она опускается на стул рядом, всё же выдавливая приветствие.

– Как тебе тут живётся? – Марго едва склоняет голову вбок, исподтишка наблюдая за своей гостьей.

– Пусто и скучно. – Она решает, что лучше начать с правды, хоть и не всей. – Почему твои дети тут не живут?

У Мии создаётся ощущение, что в глазах женщины проскользнул опасный блеск, но она списывает это на отсвет свечей, которые кто-то заботливо поместил в центр стола. Марго молчит, пока Демежан приносит из кухни ужин и расставляет тарелки напротив. Мия также соблюдает тишину, догадывается, что это просто не для посторонних ушей. Едва дворецкий скрывается за дверью кухни, пожелав госпожам приятного аппетита и вечера, Марго наконец решается заговорить:

– Они сейчас оба на учёбе, но вскоре должны приехать, и тебе не будет так одиноко.

Особое интонационное ударение идёт на последнее слово, и Мие хочется возразить, что ей вовсе не одиноко, но что-то подсказывает – не время спорить, надо действовать иначе. Откуда взялось это предчувствие она и сама не понимает, но отчего-то следует ему.

– Думаешь, я задержусь тут?

– Если захочешь, – уклончиво откликается женщина и отпивает вино.

Вновь повисает гнетущее молчание, никто не принимается за еду. Марго неспеша потягивает напиток, пока Мия пытается найти смысл жизни на расшитой золотистыми узорами скатерти. Создаётся ощущение, будто они сидят так целую вечность, но бокал пустеет, и Марго складывает руки на столе, поворачиваясь немного корпусом к собеседнице.

– Ты поедешь на свои похороны?

– Похороны? – Из головы вылетело такое важное событие. – А когда они?

– Послезавтра. – Марго не сводит с неё пристального взгляда. – Не каждый день удаётся побывать на собственных похоронах.

Мия кивает, закусывает нижнюю губу, задумываясь, и только потом решается задать интересующие вопросы в порядке возрастания их важности:

– А Лекс где? Он на звонки не отвечает.

– Может, завал на работе, он точно позвонит. – Наконец Марго перестаёт сверлить её взглядом и берёт приборы. – Не волнуйся, не думаю, что он отпустит тебя туда одну.

Мия рассеянно кивает, поддевая острыми зубами тонкую кожицу на губах. Она прекрасно понимает, что Алекс не успел переговорить с Марго по поводу этой девушки, поэтому придётся самой.