– Не продолжай, – прервал Светлану Игоревну Сергей Георгиевич. – Я понимаю, что значит – почти тысячу двести договоров прервать, получить согласие каждого и согласовать с каждым новый договор.

– И это при изменении штатного расписания и сокращении некоторых должностей, – продолжила Светлана Игоревна.

– А что говорят ваши коллеги?

– Ничего, они спокойны. Сделают столько, сколько успеют. Отпишутся, что все сделали, а кое-что и у нас возьмут. У нас-то положение особое. Рособразование не упустит возможности нас проверить по полной программе, – ответила Елена Васильевна и не стала напоминать об угрозе, которая нависла над ректором.

Сергей Георгиевич ничего не сказал, только кивнул в знак согласия. Отношения с Булаевым, руководителем Рособразования, не сложились. Требование Булаева – сперва личная преданность и исполнение любых приказов, а потом справедливость и всякая другая мелочь, включая мнение коллектива, – не соответствовало жизненным принципам Сергея Георгиевича. Свою лепту вносили и замы Булаева, которые не простили новому ректору того, что он прекратил отмывание бюджетных средств по проведению исследований инноваций в образовании. Сколько десятков миллионов рублей, иногда думал Сергей Георгиевич, оказались в карманах чиновников, а образование продолжало нищенствовать.

Один выговор уже имелся, правда, сам Сергей Георгиевич не понял, за что, но проверяющий исполнил поручение руководителя. Второго выговора следовало избежать. Вызвав Наташу, секретаря, Сергей Георгиевич предложил:

– Завтра в девять часов собери у меня всех деканов, ректорат и профсоюзы, а вы приходите в половине девятого с предложениями. Продумайте все, что нужно, кому что поручить, кого подключить. Я тоже подумаю. Перед уходом занесите материалы, которые у вас имеются. Вечером поработаю с ними.

Разговор закончился, но Светлана Игоревна и Елена Васильевна не уходили. Сергей Георгиевич вопросительно посмотрел на них.

– Сергей Георгиевич, наши сотрудницы собрались у меня в кабинете, не поздравите с новым учебным годом? – спросила Светлана Игоревна.

Сергей Георгиевич улыбнулся, лукаво посмотрел на сотрудниц:

– А я думал, что вы нарушили нашу традицию из-за предстоящих трудностей. Надеюсь, что прорвемся. Когда мне прийти?

– Минут через пять, – почти синхронно предложили они.

Через десять дней общая картина стала вырисовываться. Основные трудности преодолевались, хотя возникали локальные напряженности. Еще через неделю работа стала рутинной, и напрягал лишь объем. По всем сложным вопросам они собирались втроем, чтобы оперативно их решать.

В тот день все обговорили, приняли решения, но возникла проблема Анны Васильевны, которой Сергей Георгиевич хотел помочь.

– На сегодня последний вопрос: что будем делать с Анной Васильевной?

– Ничего не получится, – высказала свое мнение Светлана Игоревна. – Еле достигли шаткого равновесия на кафедре. Стоит ей добавить, все придется начинать заново.

– Она или дочь согласны работать уборщицей, – продолжал настаивать Сергей Георгиевич.

– Не получится, и так вынуждены были сократить кафедральные площади, которые убирают. Может быть, Вы попросите арендаторов, они что-нибудь предложат, – посоветовала Елена Васильевна.

Пожалуй, это единственный вариант, подумал Сергей Георгиевич. Он не любил обращаться к арендаторам, которые всегда готовы были выполнить его просьбу. Но каждая просьба определяла маленькую зависимость, которой непременно когда-нибудь воспользуются арендаторы. Сергей Георгиевич понимал, что обращение – это способ решить проблему Анны Васильевны, и он знал, что это сделает.