– На данный момент я занимаю пост министра иностранных дел Луганской Народной Республики. Но до осени две тысячи семнадцатого года я занимал должность заместителя председателя Народного совета Луганской Народной Республики.

Его слова создавали образ человека, погруженного в сложную паутину переговоров и борьбы за власть.

– Более семи лет я сидел за столом переговоров, ведя их в интересах нашего народа. Вы хотите знать, что произошло на самом деле? Я могу сказать, что вся эта история навсегда запечатлелась в моей памяти. Напряжение между Украиной и Донбассом нарастало, кипело, как в скороварке, которая вот-вот взорвется. Понимаете, украинские власти крепко держали Донбасс, но никогда не говорили об этом открыто. Это не ненависть, нет. Это прагматизм. Они понимали, что здесь их идеи и намерения не примут, они попросту не приживутся.

Его голос звучал авторитетно, это был человек, который видел сквозь завесу политического лукавства.

– У Запада был грандиозный план по втягиванию Украины в какую-то европейскую структуру, но они забыли одну вещь: у нашего региона, юго-востока, было другое видение. Мы были настроены на союз с Россией. И не только мы, другие регионы Украины тоже разделяют эти настроения. Обычные люди, как вы понимаете.

В глазах Владислава вспыхнул огонек решимости, которая поддерживала его во всех пережитых испытаниях.

– Потом наступил две тысячи тринадцатый год, и началась вся эта игра в евроинтеграцию. Началось все с Януковича, тогдашнего президента, и его правительства тоже. Они вскочили в этот вагон, все засуетились. Но со временем пришло леденящее душу осознание: эта европейская сделка была троянским конем. Европа подсунула тысячетрехсотстраничное соглашение, и в последний момент украинскому правительству стало ясно, что это соглашение уничтожит нашу экономику.

Слова лились из него мощным потоком, каждое предложение – важный кирпичик в нашей истории.

– Вы знаете, Донбасс – это сердце украинской промышленности. Поэтому, когда в правительстве поняли, что соглашаться на европейскую сделку означало совершить экономический суицид, Янукович решил отложить ее. Так и начался Евромайдан в две тысячи тринадцатом году. Прозападные политические силы начали выводить людей на улицы с требованием европейской интеграции, а мы на юго-востоке выступали против этого – движение Антимайдана.

Я беру интервью у Владислава Дейнего в Луганске

Когда он описывал дальнейшие события, его голос внезапно стал жестким, почти стальным.

– Но это было неравное противостояние. Люди на востоке Украины продолжали работать, производить продукцию, а с западной Украины на деньги европейских структур в Киев привозили людей, которые в основном заняты в сфере сельского хозяйства. Соответственно, в конце осени и зимой они располагали достаточным количеством свободного времени, чтобы подзаработать, размахивая флагом на Майдане. Вы слышали про Викторию Нуланд и печеньки? Так вот, это все правда.

В его глазах мелькнули далекие воспоминания о мрачных днях конфликта.

– Затем в этот процесс включились националисты – те, кто годами вынашивал радикальные планы. Они воспользовались моментом и превратили Майдан в поле боя. Булыжники, коктейли Молотова, а вскоре прозвучали и первые выстрелы. Как показали расследования, эти выстрелы были инициированы определенными силами и производились в обе стороны противостояния. Пострадавшие были с обеих сторон. Эти шаги предпринимались для того, чтобы превратить это острое противостояние в реальный вооруженный конфликт.

Владислав наклонился, и в его тоне чувствовалась вся серьезность событий, о которых он рассказывал.