Летний сезон закончился, и не успели мы вернуться в Амстердам, как раздался звонок в дверь.

О нет, только не он опять, подумала я.

– Думаешь, я от тебя отстал, сестричка? – весело сказал Вим, когда я открыла дверь.

Хорошо хоть, что он не раздражен.

– Мне нужно, чтобы ты мне кое в чем помогла. Пойдем со мной.

Я взяла ключи, и мы вышли на лестничную клетку.

– Надо, чтобы ты присмотрела за одной дамочкой, – сказал он.

– Какой дамочкой? Ты о чем?

– У этой дамочки проблемы, и ей надо побыть взаперти пару деньков.

– Какого рода проблемы?

Его настроение переменилось.

– Может, хватит вопросы задавать? Надо просто сделать, что просят. Или попросить помочь мне – перебор?

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Просто побудь с ней пару дней и проследи, чтобы она не выкинула какой-нибудь номер. Собирай свое барахлишко, и поехали!

– Но, Вим, я же не могу просто так взять и уехать. У меня семья! И что я Яапу скажу?

– Яап, Яап, вечно этот долбаный Яап! Ты только о Яапе и думаешь! Слушай сюда. Если ты не сделаешь то, о чем я тебя прошу, у меня будут проблемы. А если проблемы будут у меня, то они будут и у Яапа. Уж я позабочусь, чтобы его отметелили по полной программе!

Вим запугивал меня. Яап всю дорогу ходил у него в виноватых, и он вполне мог сорвать на нем свое зло.

– Ладно, успокойся, я сделаю так, как ты просишь. Дай мне какое-то время, чтобы я договорилась, кто присмотрит за Мильюшкой.

Вим получил, что хотел, и сразу успокоился.

– Заеду за тобой через час.

В машине, по дороге к «одной дамочке», Вим снова повеселел. Чересчур повеселел.

– Какая же ты у меня славная, сестренка! – ухмыльнулся он.

– Да ладно, только не думай, что мне это в удовольствие.

– Ну да, а что, мне тоже приходится заниматься вещами, которые мне совсем не нравятся. Обычное дело. Ты должна радоваться, что можешь помочь своему дорогому брату!

Но я была совсем не рада. Чувствовала себя дурой, позволившей себя шантажировать и запугивать. Я ненавидела себя за покорность, за то, что ему удается меня пересилить. Пока он отсиживал срок, я выстроила свою собственную жизнь и личность – и тут Вим выходит и ломает и одно, и другое.

У дверей квартиры Вим коротко бросил:

– Она плотно сидит на коксе, и ей надо соскакивать. Сейчас она хочет покончить с собой, поэтому не спускай с нее глаз. Выходить ей вообще нельзя!

Мы вошли. В гостиной сидела женщина. Я сразу узнала ее. Это была та рыжая, которая все время была на пляже и которую я застала в туалете в объятиях Вима, когда его жена Беппи и дочь Эви загорали на берегу моря.

Какого черта? Мне еще и за его подружками приглядывать? Ради этого я должна дочь бросить? В этот момент из спальни вышла маленькая пухленькая девчушка с растрепанными волосами. У нее малышка! И она хочет покончить с собой?

Вим подтолкнул меня вперед.

– Давай проходи, что встала? – Он чмокнул рыжую и сказал: – Это моя сестренка. Она побудет с тобой немного.

Я осталась с рыжей. Она рассказала, что ее мужа недавно застрелили. К счастью, она встретила Вима. Они полюбили друг друга неземной любовью, и он собирается уходить от жены.

Вим заезжал регулярно. Они то ворковали, как голубки, то Вим принимался орать на нее, а она кричала, что прямо сейчас покончит с собой. Каждый раз вместе с матерью рыдала и малышка.

Как-то раз Вим появился, когда я играла с ребенком в детской. Я услышала крики и звук хлопнувшей двери. Как обычно, рыжая истерически зарыдала, девочка побежала к ней, а следом за ней пошла я. Входная дверь вновь распахнулась, и Вим ринулся к рыжей. Малышка плакала, стоя посреди гостиной.

Вим навис во весь рост над малышкой и проорал: