– Не… что?!

– У нас с твоей подругой есть кое-какие планы. Правда, сегодня мы поругались, и я решил отлучиться. А приехал я два месяца назад. Правда, почти не был здесь, у себя. Сам не знаю, зачем еще держу эту квартирку. Наверное, на случай вот таких приятных вечеров. М-м, честно говоря, я и не надеялся, что ты приедешь. Молодец, что приехала, – промурлыкал Артем.

– Нет. Нет. Ты нарочно выводишь меня из себя.

Тина старалась глубоко дышать, но не получалось дышать вообще, только какими то судорожными рывками. Со всех сторон подступала паника. Господи, все плохо, все так плохо, что хуже некуда. Все мировое зло – и все зло, которое она испытывала к самой себе – сосредоточилось в одной точке, на одном человеке.

– Зачем мне выводить тебя? Мы отлично провели время, я питаю к тебе кое-какие чувства. Ты же знаешь, так всегда было. Наверное, даже всегда будет.

Чем спокойнее звучал его издевательски-примирительный голос, тем сильнее вскипала Тина. Она и не подозревала, что способна так кипеть.

Она принялась выплевывать на него яд мелкими порциями, но градус все нарастал.

– Не могу поверить, что опять повелась на твои бредни. Ты самый мерзкий червяк, которого я видела. Ты… да мне плевать на тебя и на твои планы! Убирайся из моей жизни! – Тина уже почти перешла на крик.

– Для девушки, которой плевать, ты как-то слишком… возбуждена. Секс закончился, крошка, пора по домам. Я напишу тебе.

И Артем снисходительно улыбнулся. Если бы он этого не сделал, Тина бы удержалась, несмотря на его отвратительные слова. Но все решила именно эта улыбка, демонстрирующая, что он снова одержал над ней верх, что она ничему не научилась, что ее обвели вокруг пальца.

Годами мариновавшиеся и в который раз поруганные чувства заставили Тину вмиг потерять контроль. Обнаружила она себя уже молотящей кулаками – не его, к сожалению, а воздух в нескольких сантиметрах от него. Она целилась в лицо, в грудь, ниже пояса, но Артем каждый раз ловко уворачивался. Не хватал ее за руки, не пытался притянуть к себе (как ни ужасно, это было бы лучше для нее), а просто отмахивался, как от надоедливой мухи.

И продолжал ее провоцировать. И получал от этого наслаждение.

– Ты выпустила пар? Я могу идти к Лоре? – поинтересовался наконец.

– Не можешь! – рявкнула Тина и схватила со столика первый попавшийся предмет – вазу.

Ему придется воспринять ее гнев всерьез.

Она не собиралась его бить. Только впечатлить – хотя бы немного. Хотя бы взбесить. Даже когда, вопреки собственным планам (ее психика включила какой-то свой – видимо, план «Б»), рванулась с вазой в сторону Артема, снова проворно отскочившего от нее, Тина не думала, что попадет.

Ладно, она вообще не думала в тот момент. Взяла и огрела его со всего размаху.

А потом он вдруг упал – и больше не поднимался.

***

Пока они с Тиной не съехались, Никита жил в типичном спальном районе, который она, посмеиваясь, называла «изнанкой города». Здесь был полный «изнаночный» набор: и ветхие страшненькие многоэтажки, и летающий по улицам мусор, и круглосуточные закусочные на каждом шагу. По утрам (даже не по ночам!) из них вылезали на свет божий грязные забулдыги с красными глазами и неверной походкой шагали домой. Впрочем, только те, у кого дом еще был.

Никита никогда не заходил и на порог таких заведений. Однако сегодня ему требовалось именно это – не посидеть в красивом баре с прозрачным бокалом дорогого виски, а пасть так, что ниже некуда, смешаться с грязью. Поэтому с утра пораньше он сел в маршрутку и поехал в свой прежний район.

В закусочной сидели двое. Один, в свалявшемся сером свитере и с грязными волосами, жадно вгрызался в бутерброд. К нему прилагалась рюмка водки. Второй закуской не озадачился и просто потреблял какую-то мутную жидкость, устремив в стену стеклянный взор. Между собой посетители не разговаривали, сидели в разных углах маленького душного помещения. Никита взгромоздился на высокий табурет у стойки на безопасном расстоянии от обоих.