– Это тот человек, кто нам нужен! Берите его, парни!

Тут же на мою голову обрушился приклад полицейского автоматам, сознание тут же померкло в моей голове!

Я попросту не осознавал того, где я нахожусь! Со всех сторон меня окружала темнота. Она была такой густой и вязкой, что в ней я ничего не мог разглядеть! Я не мог пошевелить ни своими руками или ногами, все мое тело мне попросту не подчинялось. Мои попытки хотя бы немного приподняться на локтях или посидеть, оглядеться и вспомнить о том, где я нахожусь, что же со мной происходит, ни к чему хорошему не приводили. Я, подобно мухе, увязал в этой липкой, густой темноте!

Правда, временами эта темнота вдруг оживала непонятными мне всплесками белого света с каким-то движением внутри. Поначалу эти всплески были настолько коротким, что я не успевал в ним что-либо разглядеть, вернее было бы сказать, что я попросту не успевал осознать все то, что видел из происходящего внутри этих всплесков. Но наступил момент, когда мне удалось это сделать в первый раз. Вовремя одного из таких световых всплесков внутри его я вдруг разглядел лицо Юрия Владимировича Андропова. Его губы шевелились. Он был явно чем-то недоволен, что-то очень сердитое мне выговаривал. Этот всплеск света давно уже сменился чернотой темноты, но мой головной мозг все еще продолжал обрабатывать полученную информацию. Я пытался вспомнить, когда это действие происходило, почему Юрий Владимирович был так мною недоволен?!

С Андроповым, вернее, под его руководством я проработал всего лишь четыре года. Сразу же после окончания таллиннской школы, когда я появился в кадрах за направлением на работу, то они меня почему-то направили на собеседование с Председателем комитета. Это собеседование продолжалось около часа, оно было практически о ни о чем. Мне особенно было нечего рассказывать о самом себе, поэтому председатель больше интересовался мной самим, моей матерью, моими ближними родственниками. Не знаю, почему, но после этого собеседования, моя жизнь сильно изменилась. Андропов меня забрал в штат своих сотрудников, тогда он меня безусого лейтенанта сделал своим личным офицером порученцем. При этом он мне прямой речью запретил какое-либо общение с коллегами по работе!

Целый год я вместе с Фомичом занимался физической подготовкой, качал свой пресс, накачивал отдельные группы мускулов своего тела и с тренером бегал бесчисленные кроссы. Со мной, не покладая рук, работали психологи и психотерапевты. Они развивали мою память, стараясь увеличить скорость моих мыслительных процессов. Не могу чего-либо сказать в отношении того, улучшилось ли мое мышление, но что касается памяти, то я никогда на нее не жаловался! Хотя работавшие со мной психотерапевты позже утверждали, что с ней они добились наилучших успехов!

Одним словом, первый год своей службы в канторе я провел в спортивном зале, где меня тренировал Фомич. Весь этот год я проходил по докторам, а также время от времени посещал кадры с тем, чтобы поменять количество звездочек на своих погонах. С лейтенанта за год я вырос до капитана! Всего лишь пару дней за весь тот год я провел в предбаннике председательского кабинета, выполняя его личные поручения. Однажды, его любимого кота Ваську возил на кастрацию в ветлечебницу!

В первый же день второго года моей службы в канторе меня снова вызвали к председателю на очередную беседу. На прием к нему я явился в парадной форме с капитанскими погонами на плечах. Председательские охранники, секретари на меня смотрели, как на лешего и они от меня держались как можно дальше. Все они меня называли по имени, по отчеству, хотя у многих у них на плечах были генеральские звезды. Разумеется, когда председатель появился в своем кабинете, то меня к нему запустили самым первым! Чеканя шаг, демонстрируя высокую штабную офицерскую выправку, я радостный и возбужденный появился в председательском кабинете.