– Алло?

– Так и знала, что не записала. Я была в свое время такой же гордой.

– А… Надя? Прости, нет, я записала, просто…

– Не извиняйся и не оправдывайся. Имела право. Меня тут выписали, домой еду. Дети что-то приготовили, а мне страшно от этого. Что могут приготовить двенадцатилетние дочери?

– Даже не знаю, может быть яичницу?

– Сказали десерт. Чем занимаешься?

– Я, – посмотрела в окно кафе, внутри которого находилась и решила не лгать. – Пью вполне сносный кофе, и раздумываю о том, что сделать первым. Устроить ремонт в комнате или для начала поступить в институт.

– Великие планы. Помочь?

– Распределить бюджет?

– Да нет. Я может и не знаменитая на весь город личность, но кое-кого знаю, в том числе и из института. Ты же про тот, что Искусств?

– Про него.

– А что с комнатой?

– Съездила по адресам, и поняла, что везде ремонт требуется. Просто где-то больше, где-то меньше.

– Ага. Ну и с этим помочь могу.

– Ну если ты предложишь мне жить у тебя, я откажусь.

– Хм, я об этом думала, но решила, что тебе девочка стоит начать вставать на ноги самой. Плюс, подозревала что откажешься. Так что могу помочь с временным жильем, пока сделаешь ремонт.

– Оу… тогда, я была бы благодарна, так как жить в отеле очень дорого для меня.

– Тогда садись в такси и ко мне. Сначала поедим нормальной еды, а потом будем решать твои проблемы, Вера.

– Спасибо, – улыбнулась так, словно она могла видеть мою благодарность.

– Еще скажешь свое «спасибо».

Расплатилась за свой кофе с булочкой, выехала к ней, и снова позвонил Глеб.

– Тебе что-то нужно?

– Вера, привет. Я звоню уже черт знает сколько, ты почему не берешь трубку?

– А тебе не пришло в голову, что я не хочу этого делать?

– Где ты?

– Не там, где ты меня оставил. Двигаюсь дальше. Ты что-то хотел?

– Спросить, как ты?

– Я отлично. Потеряла ребенка, мужа, родителей. Но знаешь, не считая малыша, остальные элементы отвалились сами за ненадобностью. И вот этому я очень рада. А сейчас извини, я занята. И спасибо, что документы оформил быстро. Больше не звони, мы отныне друг другу никто.

– Вера, постой…

Но звонок был мною сброшен. Телефон выключен, а настроение на нуле, при том, что поднялось оно от нуля не так высоко.

Что значит начинать с начала?

Что значит восставать из пепла?

Я не знала о таких понятиях ничего. Но вот она я, сожженная самой собой. Совершившая большую ошибку. Стою у подножия ада. Я не хочу даже голову поднимать на лестницу ведущую вверх. Но и вниз спуститься не могу. Это не мой путь.

Ровно посередине балансирую.

– Ну же, ты поступила, а теперь иди, – подталкивает в спину Надя.

– Я же справлюсь, да? Смогу? – трясущимися губами спрашиваю ее и получаю в ответ ее «фирменную» улыбку.

– Ты уже смогла, Верочка.

– Ладно. Пойду. Спасибо тебе, – порывисто обнимаю ее и переступаю порог учебного заведения.

Не знаю каким таким чудом ей удалось меня затолкать меня в октябре в институт искусств, но факт таковым остается. Я иду по коридорам, заполненным студентами самых разных факультетов в деканат откуда выпускают будущих хореографов.

Впереди меня ждет четыре года обучения и большое желание не оглядываться назад.

Спустя год

– Вера? – окликает меня мужской голос, и я оборачиваюсь, не зная кого там увижу.

– Игнат? – узнаю в высоком светловолосом молодом человеке парня из моего университета, когда училась на экономическом. Правда не думала, что он меня узнает, все же мы не были даже близкими друзьями, просто порой общались.

– Ничего себе. Ты где пропала? Столько времени прошло, – искренние его эмоции немного трогают.

В моей жизни мало осталось людей с кем я могу быть откровенной, самой собой. Пережитое закалило характер, покрыло невидимой защитой от боли. Я не мотылек, который бездумно летит на свет ища там что-то новое, я скорее та, кто пятится назад, избегает.