До моих ушей доносится тихая музыка и звон посуды. А сделав еще пару шагов, мои глаза находят хозяина этой квартиры, стоящим у плиты, спиной ко мне. Без майки.

Черт.

Тихонько замираю, закусываю губу и рассматриваю его.

Мышцы спины плавно двигаются, перекатываясь. Руки умело орудуют над чем-то вкусно пахнущим. Непроизвольно опускаю глаза ниже и спотыкаюсь о две синхронные ямочки над резинкой низко сидящих спортивных штанов. Босые ступни.

Яр уверенно перемещается вдоль столешницы, режет овощи на доске, помешивает что то на плите.

А потом я слышу грозное «шшш»

— Ой мамочки, — пищу, когда ощущаю резкую боль в правой ноге. Трясу ей рефлекторно, пытаясь скинуть рыжий когтистый комок шерсти с себя. Но она настолько крепко вцепилась в мою штанину, что оторвать ее можно только с клочком ткани.

— Марфа! — мужской громкий, строгий голос надо мной.

Яр отдирает от меня зеленоглазую рыжую кошку и взволнованно ощупывает меня с головы до ног.

— Я сейчас, — уносится из кухни.

Как же больно, практически поскуливая ковыляю до стула и усевшись тянусь снять носок, закатать штанину и осмотреть ногу. Но не успеваю, потому что резко материализовавшийся возле меня Яр, острожно делает это сам.

— Извини, — заглядывает на мгновение в мои глаза. — Это Марфа, черт, — рассматривает небольшую царапку в районе щиколотки. — Аптечка, — спохватывается и встает, гремит ящиками и приносит пластиковую коробочку с красным крестом.

Мои глаза невольно гуляют по атлетическому телу этого пижона. Не пропуская ни единого кубика пресса, узкой талии, небольшой поросли темных волос убегающих под резинку штанов…

Черт.

Вообще -то мне больно и я тут пострадавшая!

Молча выставляет перекись, ватные диски и маленький пузырек из темного стекла.

— Откуда это исчадие? — шиплю от злости и боли.

— Можно? — поднимает на меня свои пронзительные глаза, интересуясь. — Вчера я ее закрыл на балконе, а сегодня забыл. — виноватым голосом. — Прости, сильно больно? — интересуется, легко притрагиваясь мокрой ваткой к ноге.

— Больно, — вру, но виду не подаю. Страдать одна не буду. Пусть ему будет стыдно.

Царапками кошки меня не испугать, я в детстве всех кошек в округе домой несла и лечила. И Пашкин Батон пока был мелким котейкой, часто мои ноги и руки расцарапывал в игре.

От аккуратных прикосновений мужских пальцев к моей коже, мурашит руки и волоски на затылке встают дыбом. Залипаю на его пальцах. Они длинные, с правильной ногтевой формой и коротко остриженными ногтями. На запястье смарт-часы и черный кожанный браслет с витиеватыми мелкими буквами.

Интересно, что там написано? Рассмотреть не получается…

— Она не бешенная? — вдруг интеерсуюсь.

— Бешенная? — переспрашивает, меняя ватные диски, — Нет. Она просто характерная, не любит чужаков на ее территории. — заключает.

Яр откладывает ватку.

— Эй, ты что? — возмущенно.

Дергаю ногой.

— Мне нужно осмотреть, — комментирует озадаченно. — Вдруг там тоже царапины? — закатывает штанину выше.

Замирает, оглаживает икру пальцами, осматривая дотошно.

— Нет там ничего, — бурчу и дергаю ногой. Но мужская рука не отпускает, крепко держа.

— Еще не все.

Отпускает.

Берет темный пузырек и ватную палочку, которая в момент окрашивается в изумрудный.

— Ой не, — убираю ногу. — Кошке накрась, — язвлю.

— Я накрашу, — соглашается, притянув мою пораненную многострадальную ногу.

— Не нужно! — пытаюсь вырвать, но куда уж там.

Мгновение и зеленые штрихи на моей коже.

— В детстве моя мама всегда ссадины зеленкой мазала. Готово, — хриплым голосом извещает.

возвращает на место штанину и напяливает носок. Умело и ловко.

Видимо, специалист с огромным опытом.