Пробираясь сквозь суету, мы прошли в комнату ожидания. Оставив меня, смотритель пообещал вернуться через несколько минут и ушел.

Комната ожидания была наполнена элементалиями – взволнованными скитальцами, ожидающими своих сопровождающих.

Я осмотрелась. Грязные, лохматые, у некоторых под рваными одеждами виднелись засохшие пятна крови. Часто проносилась монсианская и арианская речь, но все были порознь, с опаской осматривая «соседей». Кто-то сидел на стульях, кто-то на полу, кто-то нервно расхаживал из стороны в сторону. Матери с детьми сидели в основном по углам. Буйные нетерпеливцы расположились поближе к выходу. Но каждый держался на значительном расстоянии друг от друга. Я тоже заняла место подальше от остальных ожидающих. Это происходило неумышленно: привычка внешнего мира держаться на расстоянии от потенциального врага.

Все были разные, но в то же время у всех имелась одна схожая черта – взгляд. Глаза скитальцев были переполнены тревогой многолетних странствий в Бездне страха. Мы просыпались с этим взглядом и засыпали с ним каждый день в открытом мире. Глаза тех, кто расхаживал в городе со статусом «местный житель», казались совершенно другими.

Снаружи послышались ожесточенные споры. Ребенок одной из матерей закричал, две ведьмы принялись раскачиваться и шептать молитвы природному богу, потирая какие-то лиственные растения в ладонях, а нетерпеливые стали еще активнее ходить взад-вперед. Обстановка накалилась.

Прошло около часа нервного ожидания, и на порог комнаты наконец-то шагнул мой смотритель с бумагами в руках, скорее всего, с моим досье. Вечно недовольное лицо эфилеана стало выглядеть устрашающе; вероятно, верзила узнал, какой стихии я принадлежу.

Смотритель подлетел и слегка приподнял мой платок со лба, а как увидел красные корни, нахмурился, точно перед лицом врага, и злостно зашипел:

– Как ты выжила? – Он резко дернул платок обратно.

– Ютилась у людей.

– И́шла! [8] – раздраженно рявкнул он, но поймав на себе лишнее внимание, продолжил уже тише: – Не шути так! Если ты воскрешенная некромантская кукла, я быстро тебя передам в штаб ведьм.

– Глухой? Я почти с рождения жила в семье людей. Когда семью «распустили», с семи лет обитала в Шоссе.

– И́шла. Я два года жил в этой сраной дыре. – Он на мгновение задумался. – Докажи, что не лжешь.

– Наркоторговцы устраивают облавы на должников каждый четверг четного месяца. В эти дни в Шоссе объявляется «Шанайский пир».

Смотритель выпрямился и с презрением выплюнул:

– И́шла шиш… [9] То-то я смотрю, у тебя повадки морских наемников… Ну почему ты досталась именно мне?

Я выхватила у него листы, умирая от нетерпения узнать, куда меня определили. Смотритель схватил обратно свои бумаги и стал невнятно бурчать:

– У штаба проблемы с твоей… ну, это, стихией. Обычно новички получают предложения о работе – какой ты элементалий, туда тебя и отправляют. Каждый получает свое клеймо, что-то из серии «особо сильный», «тихий», «быстро бегает и много говорит», «талантливый ворчун» и тому подобное, – он усмехнулся. – Мой прошлый эфилеан получил «талантливый поедатель объедков». Сейчас работает в ресторане, довольный, как джелийский черт!

– А что же у меня?

– А твой лист пуст.

Понимая, что на экзамене мое клеймо писала ведьма, я сразу заподозрила подвох. Это же гниль, Топь ее! Потому снова вырвала у него уже помятые документы, перевернула их, поднесла на свет – подвоха, как назло, не оказалось… ПУСТО!

Вручив бумаги сопровождающему и опечаленно выдохнув, я поспешила к выходу. На плечах повисла тяжесть поражения перед лицом цветноглазой ведьмы. В листе с оценкой говорилось, что элементалий «особо воспламеняем и неработоспособен». Отличные новости, шлюхи Шосса! У эфилеанов белого города просто не было подработки для огненных элементалиев, еще и, со слов ведьмы, проблемных.