Вариантов нет, они меня обложили, как волчицу, и скоро начнут стрелять.

— Денис, а что просто меня не убить? — тут же набрала мужа и уже открыто задаю ему вопрос, который давно меня изводит.

— Дурочка, я люблю тебя! И спасаю от себя самой! Это не иск, ты там свидетелем, месяц по судам придётся побегать, но это тебя придержит от нелепых попыток рыпаться против Чернова! Но ведь я могу и переиграть, и обвинения в растратах лягут на тебя!

— Ты подонок!

— Спасибо за комплимент! Только об асфальт больше не бейся, я далеко, не спасу тебя! За ребёнком приедут через неделю!

— Ненавижу тебя, ты за моей спиной договариваешься с врагом! — снова крик. Не могу сдержаться.

— Нет, Машуня! Я муж, и ты сейчас не в себе, мне приходится вести переговоры, как твоему представителю. Так что не глупи, потом ещё спасибо скажешь! Люблю тебя! Так и быть, сделаю тебе нашего ребёнка, девочку красивую как ты и умную, как я!

Не могу его слушать, выключаю телефон и пешком иду домой. Мир рухнул, ничего нет! Через неделю двое моральных уродов, договорившихся за моей спиной, заберут у меня сына. И закон для них не писан!

— Ненавижу! Ненавижу тебя, Денис!

Шепчу себе под нос. И снова включаю телефон. Набираю номер 66-66, и…

— Могу я хотя бы на некоторые условия претендовать?

— Деньги?

— Нет, другое, приезжайте и мы обсудим, хочу хоть посмотреть на вас, — шепчу своему врагу. Но другого варианта у меня нет.

— Давно бы так! Через три дня приеду, не делайте глупости, пожалуйста!

— Моя глупость, что я вышла замуж за подонка…

4. Глава 4

Три дня душевного ада я проведу в ожидании отца моего сына. Даже не представляю, что это за человек. И маме не могу сказать, что я задумала. Потому что сначала мне нужно с этим самым человеком 66-66 поговорить лично. Окончательно принять решение и потом уже действовать.

— Маша, мы с отцом в поликлинику, пару часов нас не будет. Сами тут справитесь с Даней? — прошептала мамуля в приоткрытую дверь.

— Да, конечно! Не волнуйтесь, я сегодня дома, на работу не нужно.

Только за родителями закрылась дверь, я достала из встроенного шкафа две сумки, с какими приехала домой сестра. После её смерти мы так и не нашли в себе силы проверить личные вещи. Я видела, как она сама их складывала перед роддомом. Не думаю, что там хоть что-то важное есть. Надо бы выпить успокоительное, но я спешу. Сначала открыла небольшую сумку.

Мне снова очень плохо, запах её духов, вещи, воспоминания.

— Ника, как я по тебе скучаю. Любимая моя! — шмыгаю носом, руки дрожат, но надо переступить через невыносимую боль и сделать это.

Перебираю личные вещи, бельё, красивый пакет с детским, кто-то подарил приданое малышу. Даня уже вырос из этого набора. Мягкая игрушка, какие-то документы. Дипломы, свидетельство об окончании курсов. Какие-то чеки. Старый договор на аренду квартиры. Выписки из банковского счёта, и там негусто. У сестры последнее время дела шли из рук вон плохо. Наверное, жила за счёт Чернова, с работы уволилась, с квартиры съехала.

Никаких зацепок или подсказок нет, так и непонятно, что её вынудило сбежать домой. Нам отдали её личный телефон из роддома. Ника, как знала и перед родами удалила все данные. Мы ничего не смогли выяснить об отце ребёнка, хотя пытались. Только одна общая подруга в соцсетях спросила о сестре, и мне пришлось ей сообщить печальную новость. Так они втроём и приехали. Про отца ребёнка никто из этих девочек и не знал. Слышали, что очень богатый, и Ника жила у него.

Наступила очередь чемодана. И тут тоже только личные вещи. Вообще ничего. Курточка Ники, мне такие тоже нравятся, проверяю карманы и нахожу разряженный телефон. Не надеюсь, что смогу его реанимировать и обойти блокировку, но один шанс есть. Мы с ней раньше пароли делали я её день рождения, а она мой. Если этот вариант сработает, то мне повезёт.