– Ничего удивительного, я могу быть нормальным человеком, ты это знаешь. Да и нам нужен цивилизованный диалог, а не непонятно что. И, кстати, Полина моя двоюродная сестра, она уезжала на учебу, вы не успели познакомиться, а как раз во время нашего с тобой развода вернулась. Она сказала, что мы вместе, потому что я был подавлен новостями про, – замолкаю, не желая снова обвинять Юлю в том, что она, возможно, не делала, – в общем, я был подавлен. Еще и слухи про то, что ты изменяла, – все–таки добавляю неуверенно, краем глаза следя за мимикой Юли. – А Полина давно замужем, у нее жених еще тогда был, как раз кольцо ей подарил. Живет, правда, на две страны, но их это не смущает.

– Ммм, ясно, – кивает она, все также насупившись и глядя перед собой.

– Не веришь, да?

– Стас, какая разница, верю или нет? Столько лет прошло! Тут поворот, не пропусти, – указывает на дорогу.

На несколько минут мы прерываемся, я осторожно паркуюсь, втискиваясь в единственное место в ее заставленном дворе.

– А машину разблокировать? Или я твоя заложница? – смотрит она на меня с упреком.

– Нет, конечно, – со всей силы сохраняю спокойствие и открываю автомобиль. – Довольна?

– Да. О чем ты хотел поговорить? – она поворачивается ко мне.

– Так была ли измена? – спрашиваю совсем не то, что должен был спросить, жадно всматриваясь в ее лицо.

– Серьезно? Только об этом? Следующий вопрос.

Снова начинаю закипать, причем очень быстро. За дурака меня держит. Может, мы с родителями когда–то и были неправы, не проверили, как следует информацию, не поговорили с Юлей, но и ее поведение ужасно! Считает меня идиотом, от которого вправе скрывать важную информацию про сына и дочь! Еще и выпендривается!

– Как ты могла скрыть от меня, детей, Юля?! Я имею на них такое же право, что и ты!

Почему–то сейчас я уверен, что ни черта она мне не изменяла, дети мои. Девочка явно моя копия, а мальчик ее. Осталось только вразумить их упрямую мать.

– С чего ты взял, что имеешь? Ты развелся со мной! Выбросил на улицу без объяснения причин. Завел себе интрижку! Аня и Ваня только мои дети! И не смей к нам больше приближаться, они не твои, – последние слова она буквально чеканит.

И смотрит на меня прямо и с такой злобой, что я снова сомневаюсь, а мои ли дети. Хотя ведь эта фурия может специально соврать.

– Не мои, – я зло прищуриваюсь, – что ж, проверим.