- Ты говоришь так, словно я маленькая девочка и у меня отобрали игрушку! Только кондитерская была открыта мной. Я училась на технолога, разрабатывала рецептуры. Я вложила в это кафе все силы, душу! Понимаешь?! Нет. Ты не можешь этого понять. Ведь ты никогда толком не работал. Ты просто высасывал из меня деньги!

Я снова кричала. Звонко. Голос вырывался из глубины моей души, словно пытаясь выбиться наружу, чтобы наконец-то освободиться от тяжести, которая на ней лежала. Я кричала не только из отчаяния, но и из ярости. Хотелось выть от злости и разочарования, которые так долго копились внутри меня. Мои крики были моим освобождением, способом выразить все то, что терзало меня. И виной такому состоянию - собственный муж.

- Прекрати! - жёстко отозвался Паша.

- Почему ты сделал это?!

- Мне просто нужны были деньги. Но тебе этого не понять. Ты же всегда была мамкиной дочерью. - зло усмехнулся он.

- Ты мог попросить у меня деньги.

- Чтобы ты потом попрекала меня? Или идти на поклон к твоему отчиму? Нет уж, спасибо. Я нашел способ получше.

- Обокрасть меня?! - съязвила я.

- Получить свою прибыль! - отрезал он. - Мне пора. Твои вещи я передам позже. И не приходи больше сюда!

Паша развернулся и уверенной походкой вошёл в кафе.

Сквозь прозрачные стекла я видела, как некоторые посетители продолжают с интересом наблюдать за мной. До чего мы дожили. Скоро я стану звездой какого-нибудь захудалого ток-шоу, где станут полоскать мою судьбу, как какое-то грязное белье.

Всю дорогу до дома я рассказывала маме по телефону о Паше и новом владельце. Даже после того, как выплеснула свои эмоции, легче не стало.

- Пусть Илюша побудет у меня. Настя, тебе нужно успокоиться.

Голос мамы звучал спокойно. Но я знала, что спрятано за ним - море переживаний, страданий и слёз. И все это допустила я.

- Илюше в садик нужно. - устало проговорила я.

- Ничего страшного, если несколько дней не сходит. Думай сейчас о себе.

И я думала. Жалела себя так, что хотелось рыдать в голос. Волны негодования заполнили мою душу заставляя сердце биться сильнее. Я погрузилась в бездну самосожаления, ощущая настолько глубокую боль, что хотелось сорваться на громкие рыдания. В желании освободиться от этой тяжести, от всего, что мне приносило страдания, хотела, чтобы весь этот ужас вырвался наружу вместе с моими слезами. Глухое всхлипывание застонало в моем горле, готовое вырваться наружу. Но я сдержалась, сдержала рыдания и дала себе обещание, что я не буду погружаться в эту бездну боли, а буду бороться, чтобы найти возможности вновь подняться.

19. Глава 19. Настя

Илюша остался ночевать у мамы. Я поговорила с сыном по телефону, сдерживая свои слезы. На душе было плохо.

Уже подъезжая к дому я вспомнила, что из еды остался только детский торт с праздника. Пришлось зайти в магазин. Сама не заметила, как остановилась у стеллажа с алкогольными напитками.

Положив несколько бутылок любимого "мерло" в тележку я позвонила Дине.

- Мне плохо. Вместо еды я покупаю вино. Приезжай.

У каждого человека должен быть вот такой друг или подруга, который по одному только звуку голоса понимает весь масштаб трагедии. Дина была именно тем человеком, который срывался с важного мероприятия, чтобы оказаться рядом. Она могла отложить свои важные дела, чтобы помочь мне.

Вот и в этот раз подруга незамедлительно приехала ко мне домой. Я уже расставила на кухонном столе бутылки с вином и бокалы.

- У-у, подруга. Ну ты даёшь. А закуски не полагаются? - протянула Дина.

- Есть торт. Будешь?

- Нет. Я слежу за фигурой, ты же знаешь.

Дина полезла в холодильник.