А ещё мои всхлипывания от безысходности.

– Да, приехал. - Выдыхаю, пытаясь взять себя в руки.

Ощущаю, как по скулам безмолвно текут слёзы. Разъедают кожу, впитываясь в шёлковый шарфик.

И бумажный платок, который когда-то сунул мне Игорь, в пальцах сжимаю.

Он не придёт. Не вырвет меня из лап супруга.

Да и кому нужно связываться с Острогорским?

Он опасен. Теперь я это понимаю.

А ещё у него везде есть связи. Он достанет не только меня, но и таксиста. Накажет за помощь нам с Илюшей.

И тогда никому несдобровать.

– Это же хорошо? - Мой мальчик заглядывает в лицо. - Мы поедем домой, к игрушкам, я спать хочу... А завтра ты поиграешь со мной с тем новым роботом?

Киваю. Тупо смотрю на сына, не зная, что ему сказать.

И слёзы пытаюсь унять.

Он не понимает, что происходит, да я и сама не понимаю. Просто знаю, что не хочу возвращаться в ту квартиру, где я снова буду пленницей Острогорского.

Безмолвной и бесправной.

Той, которая только числится его женой на бумаге. А по факту… У него давно другая семья.

Резко отворачиваюсь к стеклу, чтобы не показать Илье своей боли.

Он же маленький. Разнервничается. И испугаться может.

Мы никогда не ссорились раньше с Демидом. И скандалов я не устраивала. Не из-за чего было. Я ведь уверена была, что у нас крепкая семья.

Дура. Какая же дура…

– Как ты могла, Леся? – Муж оборачивается ко мне.

Рычит как раненый зверь. Не сдерживается в выражениях. И желваки на его лице двигаются с каким-то скрежетом.

Как будто импланты сейчас сотрутся до дёсен.

– Сбежала из дома! С ребёнком! Ночью!

– Я не хочу больше жить с тобой, я же сказала! – Шиплю раздражённой кошкой.

Боюсь повысить голос – не хочу, чтобы Илюша увидел, как мы ссоримся. Поэтому просто прижимаю сына к себе. Носом зарываюсь в его тёмные волосы.

И дышу часто-часто.

Демиду меня не удержать. Ни за что.

Даже если он привезёт меня сейчас назад, я снова сбегу. Он не сможет меня сделать пленницей в собственном доме.

И я должна что-то придумать…

Автомобиль взвизгивает шинами. Сворачивает в сторону нашего дома. Уносится прочь от той квартиры, где я хотела укрыться с Илюшей.

И комок из слёз снова собирается в горле.

Что делать дальше – не знаю. Как вести себя с мужем – тоже. Неужели он не понимает, что противен мне?

Что все те чувства, которые я собирала по крупицам к нему, разлетелись как карточный домик.

Остались только страх и боль.

– Демид, останови машину, прошу. – Шепчу устало. И руку на плечо мужа кладу.

Он дёргается. Останавливает внедорожник на светофоре и на меня чуть поворачивается.

В его глазах – сталь. Губы плотно сжаты.

Знаю, что злю его сейчас неимоверно своим непослушанием, но я просто должна попытаться. Может быть, он всё-таки услышит.

Ведь до этого мне казалось, что мы понимаем друг друга…

– Мы едем домой, Олеся. – Выплёвывает, не оставляя камня на камне от моей надежды. – Ты, я и Илья. Как самая нормальная семья.

– В нормальной семье есть только одна жена, Демид! – Хриплю от злости, потому что во мне словно лопается пружина.

Хочется прямо сейчас убить Острогорского за всё то, что он мне принёс только за одни сутки. И я даже не знала, что сама могу так ненавидеть.

– Вот ты ей и останешься, глупая. – Выплёвывает.

Сбавляет скорость, приотпуская педаль газа. И ловко в поворот входит.

Ведёт себя так, будто ничего не происходит. Будто мы сейчас обсуждаем с ним планы на выходные.

Или меню на завтра составляем.

– А Нина? Ей ты об этом сказал? – Решаю надавить на больное. Вижу, как губы супруга складываются в плотную линию.

Он недоволен тем, что я напомнила о ней. И, наверняка, поругаться с Ниной успел.

Любовница-то его явно метила на моё место. Не зря же она всю эту эпопею с тортом придумала.