Думаю, что мои разбились именно этой ночью. Или, быть может, вечером, на встрече со Славой. Не знаю…

И вот, я словно бы со стороны видела себя. Красивую девушку, талантливую студентку, интерна, молодого специалиста. Любимую дочку своих родителей, сестру Вадима, подругу Али. Человека, который никому не делал ничего глобально плохого. Все это я. Все это про меня.

Я сама выстроила свою жизнь, добилась довольно таки многого. Где-то помогала семья, да. Но по большей части я всего добивалась сама.

Как вышло, что такая девушка могла не замечать очевидного? Стать слепой и глухой, придумать себе то, чего никогда не было. Слава никогда меня не любил. Он переспал со мной с горя. А после… После просто плыл по течению, использовал мою глупость, мою любовь к нему. Использовал ради мести этой Инессе, которую, похоже, так же глупо любил, как я его.

Забавно. Хоть в чем-то мы с ним похожи.

Вот только я бы никогда и ни с кем не поступила так, как он со мной. Тем более зная, каково это - пережить предательство.

Я была ему удобной. Влюбленная по уши идиотка, готова на все ради радости обладания им. Он использовал меня, зализывал раны, льстил самолюбию, жил в комфорте.

Не ценил того, что я ему давала. Денег на покупку квартиры, без которых ютиться нам в студии либо выплачивать кабальный кредит. Уюта в доме, вкусной еды, наглаженных рубашек, теплой постели, поддержки во всем и всегда. Принимал как должное. Позволял мне это делать. Для галочки время от времени отвечая крохами чего-то подобного, вроде цветов, подарков и бросаемых слов о том, что я - его спасение, лекарь, тихая гавань. Да, он не клялся в любви. Вообще ни разу не говорил ничего подобного. Зато говорил многое другое и делал тоже.

Замуж позвал. Дал свить семейное гнездышко. А потом дал два года делать ему в нем красиво. А как только ему перестало быть все это нужно, просто взял и выбросил меня, как использованную вещь.

Как тряпку.

А ведь мог бы поступить со мной, с женщиной, с которой два года делил дом и постель, от которой видел только хорошее, по-человечески. Сказать правду. Так мол и так, хочу сойтись с бывшей, прости что так вышло. Да, для меня это тоже было бы адски больно, но не так мерзко и унизительно, как все то, что Слава сделал сейчас. Изменял долгое время. Окончательно растоптал словами, оскорблениями.

Тогда все было бы иначе. Но не теперь.

Черта с два я тихонечко уберусь с его дороги! Черта с два снова сделаю так, как он сказал. Хочет раздел совместно нажитого? Точнее нет, не так. Хочет снова использовать меня, небрежно бросив жалкую подачку в виде оставшейся суммы долга?

Обломится.

Все будет происходить по закону.

Вот только в этих самых законах я ни черта не смыслю. И к папе с его связями не пойду. И нет, дело не в прикрепленном ко мне этой стервой статусе “папиной дочки, которая сама по себе никто и звать никак”. Вообще плевать, что слава и Инесса думают обо мне. Но в том, что разобраться со Славой я действительно хочу сама. На самом деле хочу.

Наказать его хочу.

А еще поставить жирную точку…

Взгляд упал на обручальные кольца на моем безымянном пальце. Я их так и не сняла… Как-то…

Стянув их с пальца, распахнула окно и замахнулась. Конечно же, не видела, как они летели, но это не изменило нереального облегчения от этого и от принятого решения, которое утопило с головой. А еще я почувствовала, что смертельно устала. Еле до кровати доползла и сразу, как легла, вырубилась мертвым сном, а утром чудом услышала включившийся будильник.

Проснулась зверски голодной. А в холодильнике мышь повесилась. А мне нужно на работу… Что ж, ладно. Поем в закусочной возле клиники. Быстренько приняв душ, стала краситься. У меня синяки под глазами и об скулы можно порезаться, потому без макияжа нельзя. Зато впервые за эти долгие, как вечность, дни, глаза эти больше не как у побитой собаки. Да, на их дне тьма грусти, но они снова горят.