Фенн смотрит на меня долгую секунду, а потом начинает смеяться.

– Что вообще происходит сейчас? К чему ты ведешь?

– Ты же скажешь мне, если я ужасно целуюсь, да?

Он моргает, все еще посмеиваясь.

– Серьезно?

– Серьезно.

Заметив, что мне не смешно, Фенн берет себя в руки.

– Шутишь? Ты хорошо целуешься. Прекрасно, я бы сказал. Феноменально. – Он вздыхает. – Не принимай мою осторожность себе в упрек, пожалуйста. Я просто пытаюсь сделать все правильно. Хоть раз в жизни.

Такое он говорит часто, и мне становится немного грустно за него. Да, в его кровати было больше девушек, чем в комнате придорожного отеля, но он не плохой парень. Просто в какой-то момент вбил себе в голову, что не заслуживает лучшего.

– Ладно.

– Я серьезно. – Взяв меня за руку, он прижимается губами к моему запястью. От этого все внутри превращается в раскаленное желе и мне немедленно хочется на него наброситься. Не знаю, где парней этому учат, но он явно вел конспект. – Нет ничего, что я хотел бы в тебе изменить.

Внутри меня взрываются фейерверки, но я только киваю и принимаюсь искать палку, чтобы поиграть с Пенни. Не знаю, привыкну ли к нему когда-нибудь.

– Ты правда целовалась только три раза? – Он выглядит заинтригованным. – Ты разве не была чирлидером в Балларде?

Я фыркаю.

– А что, чтобы быть чирлидером, надо обязательно поцеловать миллиард парней?

– Ну, нет, но… – Он сверлит меня взглядом. – Ладно, я иду на поводу у стереотипов.

Не могу не улыбнуться его ворчливой капитуляции.

– Да, я была чирлидером, – подтверждаю я. – И да, я целовалась только трижды.

Я много кем была в академии Балларда. Чирлидером. Главой комитета по созданию выпускного альбома, а это огромная честь для десятого класса. У меня была лучшая подруга – Джиллиан Коатс, с которой я не разговаривала с весны.

В Балларде я была популярной. Не так, как моя сестра, ее боялись девушки и хотели парни. Слоан шутила, что я одна из тех раздражающих девчонок, которую парни хотят, а девочки не могут ненавидеть, потому что я слишком искренняя. Что бы это ни значило, я всегда была самой собой. Думаю, что Слоан польстила мне в случае с мальчиками, учитывая, что за всю жизнь мной интересовались всего трое.

В одном она была права – в Балларде меня любили. Пока сплетни не превратили меня в безумную, после чего я вдруг оказалась изгоем. Точно знаю, что Джиллиан и мои бывшие друзья до сих пор шепчутся обо мне. Вижу их иногда в соцсетях, эти глупые комментарии обо мне под чужими постами. Позорище.

– Не хочу переводить тему, – говорит Фенн, – но ты не замечала, чтобы Слоан себя как-то странно вела? Потому что Эр Джей начинает меня напрягать.

Задумываюсь. Она определенно болтала меньше обычного по пути домой. Но я не особо обратила внимание, потому что это значило, что я избежала ежедневного разбора всех, кто задел меня сегодня. Кому ей надо надрать задницу. Чьи колеса вспороть. Моя старшая сестра – моя защитница, хотя мне и не надо, чтобы обо мне так пеклись. Честно говоря, я бы позволила ей набить каждый шкафчик горящим собачьим дерьмом, если бы от этого мог быть какой-то толк. Но какой бы страшной ни была Слоан, еще ни один человек не изобрел механизм, который смог бы положить конец школьным сплетням.

По большей части я бы назвала ее не столько странной, сколько по уши влюбленной. С тех пор как они с Эр Джеем снова сошлись, она стала почти одержимой. Ходит в туманной дымке любовной ауры. Я за нее рада, но это немного пугает. Слоан раньше отрицала романтику как вид, а теперь затирает всем про любовь так, словно попала в систему сетевого маркетинга.