– Что я слышу? Стас, ты перестал доверять своему куратору?

– Я никому не доверяю…

– А, чертяга, прав ведь! В таком случае, прощай!

Кротов резко выхватывает табельный пистолет из внутреннего кармана пиджака и стреляет в Благоева.

Капитан делает уклоняющийся маневр и рыбкой ныряет в кучу мусора. Две пули пролетают мимо его головы. Полковник бежит к куче мусора, осматривает ее и вдруг получает резкий удар ногой снизу, вертикально вверх, в нижнюю челюсть. Кротов теряет пистолет в падении. Благоев толкает пистолет ногой и оружие летит в черную воду. Полковник встает, трясет головой и выхватывает нож, но получает еще один удар в лицо, уже кулаком. Капитан выкручивает его руку, толстяк визжит, роняет нож, но продолжает махать огромными кулаками. Кротов пытается разломать Благоеву ребра. Он тяжелее капитана на двадцать пять кило.

– Больно! Не убивай меня! Я все исправлю, – жалобно и фальшиво стонет полковник после резкого удара ладонью в ноздри. Из носа сочится кровь. – Мой нос, где он? Ты вмял его!

– Что ты исправишь?

Благоев бьет Кротова ногой в живот. Толстяк корчится на коленях и вдруг снова бросается на Благоева с криком: «Удавлю, собака»! В его правой кисти маленький пистолет с глушителем. Благоев перехватывает кисть и разворачивает ствол пистолета на сто восемьдесят градусов. Раздается один глухой хлопок. Толстяк мягчает, как бы удивляется своему новому состоянию и тяжело падает на затылок, в кучу картона, раскинув руки, словно жирная лягушка. Все кончено, маленькая пуля пробила сердце.

Капитан небрежно закрывает теплый труп коробками и направляется наверх.

Спустя пару секунд раздался оглушительный взрыв. В этот момент Полковник Кротов выдавил из себя газы и свалился со своего роскошного дивана. Часы с кукушкой отбивали половину третьего ночи.

Алексей Крамаренко уснул только после трех ночи в своем загородном доме. Ему было душно. Он открыл форточку, мокрый ветерок забрался в комнату и притаился…

Я вытащил свой табельный пистолет, положил его на гранитный поребрик и осторожно спустился под мост. На меня смотрел Станислав Благоев, словно соляной столб, в полной темноте.

– Стас? Ты жив? Друг мой! Значит ты разделался с толстым ублюдком? – воскликнул я.

– Да, Алеша… – ответил сурово Благоев не открывая рта.

Маленький пистолет с глушителем Стас держал в левой руке, согнутой в локте и направленным стволом в меня.

– Не будь дураком. Я догадывался, что мы идем на охоту! Именно на тебя. Посмотри, я не одел бронежилет, – прошептал Крамаренко. – Стреляй, стреляй, в своего друга. Я прекрасно понимаю тебя! Я бы наверно так бы и сделал. Кстати, свою пушку я тоже оставил в конторе.

– Ты знал, что я жив? – нехотя поинтересовался Благоев.

Я рассмотрел на его лице свежий шрам, на левой стороне лица. Раньше его не было?

– Откуда, Стасик? Я только оплакивал тебя все эти два года. Вальдемар Кротов доложил на совещании, что ты перебежал к духам и видимо был казнен. Он всем так сказал: «Поделом предателю и по заслугам…»

– Я был в плену только год, а ты оплакивал меня все два?

Здесь Благоев заподозрил меня во лжи. Что же я говорю? Язык – мой враг. Я лгу, а что делать, сказать правду и получить пулю?

– Ну, что ты Стас, как ты можешь? Ну, оговорился я, – улыбается Алексей и с опаской поглядывает на отверстие в глушителе пистолета.

– Значит, ты поверил, что я предатель? – произнес грустно Благоев.

– Нет, я что, последний осел? Я еще не выжил из ума! Стас! Но, ты же сам тогда отказался выполнить распоряжение начальника внешней разведки!

– Устное распоряжение? Которое я поставил под сомнение, имел на это право.